taiko yaku
Автор: Самшит
Бета: Юу Ди
Рейтинг: G
Пейринг: Дате Масамуне/Катакура Кодзюро, Азаи Нагамаса/Оичи, Сарутоби Саске/Токугава Иэясу, Санада Юкимура/Сарутоби Саске.
Жанр: сказка, romance
Тема: криптомерия
Предупреждения: японский, английский и поэзия. В более чем достаточных количествах.
Дисклеймер: персонажи принадлежат CAPCOM, автор ни на что не претендует; авторами использованных в тексте хайку являются Идзуми Сикибу, Басё, Оно-но Комати и леди Исэ.
читать дальшеПереводы:
Hontouni, Bontenmaru-sama. Younen wa itsu nagareteowarimashitaka? Mou juuissai desu ga, otona no kokoro wa, kono mune no naka ni. Desu kara kono Kojuurou wa anata-sama wo jibun no te de kanarazu mamorimasu. Yakusoku desu yo.
Бонтенмару-сама…. Когда вы перестали быть ребенком? Вам может быть только одиннадцать лет, но в этой груди уже бьется взрослое сердце. ..Поэтому я, презренный Катакура Кодзюро, клянусь, что буду всегда защищать Вас.
Sono yo yori waga me no ue wa shirareneba suzuro ni aranu tabine wo zosuru.
Здесь важнее подстрочник (перевод Т. Соколовой-Делюсиной):
С той ночи
моя судьба сделалась
мне неизвестной,
безрассудный, неожиданный
этот ночлег в пути. (Идзуми Сикибу-никки, № 109).
Koto no ha fukaku narinikeru kana.
Подстрочник (пер. Т. Соколовой-Делюсиной):
Листья слов какими глубокими стали.
Художественный перевод:
- Но какими яркими красками
Листья наших слов заиграли… (Идзуми Сикибу-никки, № 94).
Часть 1. Sugi-hime。
Они напали в середине ночи, в тот час, когда даже сильнейшие из воинов становятся уязвимыми. Вскоре после того, как был обнаружен с перерезанными глотками ночной разъезд, усадьба клана Дате загудела как разбуженный улей.
Мало заботясь о подобающей одежде, Кодзюро схватил мечи с подставки, и бросился по направлению к комнате молодого господина. Как бы умело для своих лет ни обращался с катаной Бонтенмару-сама, шиноби не будут ждать честного поединка: нужно спешить.
Покои господина уже были пусты. Повсюду виднелись следы битвы: низкий столик для письма опрокинут, ширма разрублена на куски, а фусума разнесены в щепки. На мгновение сердце Кодзюро остановилось от осознания собственного бессилия, затем забилось в бешеном ритме, подгоняя к дальнейшим действиям. Слепо ступая по разбросанным в беспорядке одеждам, Кодзюро выскочил на веранду и понесся в сторону конюшен. «Только бы не оказалось слишком поздно», - жарко взмолился он, касаясь рукояти меча, будто хотел передать себе частичку его смертоносной силы. Сила меча зависит от рук, его держащих. Руки, держащие меч, сильны настолько, насколько ярко горит решимость в твоем сердце.
Конь Кодзюро вихрем пронесся сквозь раскрытые ворота, оставляя позади готовящиеся к ответной атаке войска. Он здесь не нужен: у Терумуне-доно много преданных вассалов, тогда как у молодого господина нет никого, кроме Кодзюро.
Ветер свистел в ушах и хлестал по щекам резкими порывами, темная лошадиная грива плясала перед его глазами: Катакура Кодзюро направлялся на перехват вражеским шиноби, интуитивно надеясь, что Бонтенмару-сама разгадает его замысел, несмотря на разделяющее их расстояние, и приведет своих преследователей навстречу ожидающему Кодзюро.
Кромешная темнота и фантомная боль в пустой правой глазнице. Дурманящий запах наркотиков мешает размышлять хладнокровно. «Открывай глаза, немедленно, двигайся!». Бонтенмару еще не побежден.
- ..Shit! Их слишком много….
Он обязан справиться сам, ведь Кодзюро уже на полпути.
Кодзюро бесконечно обрадовался донесшимся из-за деревьев звукам поединка, подхватывая боевой клич клана Дате, произнесенный звонким детским голосом.
Он врезается в самую гущу сражения, рубя направо и налево не глядя, ведомый одним инстинктом. У него не хватает ни времени, ни терпения на то, чтобы соразмерять силу своих ударов, единственное, что он видит – это Бонтенмару-сама, отчаянно отбивающийся от атак с другой стороны.
Острая боль хлестнула по щеке: Кодзюро не успел отклониться от удара, - ощущение затерялось в суматохе сражения. Подгоняемый чистой неразбавленной яростью он постепенно одолевает своих противников, несмотря на их явное превосходство в числе. Они с Бонтенмару стоят напротив друг друга, и мальчик улыбается ему как равный, однако время не позволяет большего – короткая передышка закончилась. Шорох за спиной предупреждающе бьет по обострившимся чувствам: один из выживших пытается скрыться, чтобы позвать подкрепление. Кодзюро краем глаза ловит короткий решительный кивок молодого господина - другие слова не нужны. Задерживая следующую атаку катаной, Кодзюро использует выигранное мгновение для того чтобы метнуть вакидзаси в спину убегающего шиноби.
Сделай это, Кодзю! Я защищу тебя.
Кодзюро без колебаний доверяется Бонтенмару-сама. В наступившей за окончанием боя оглушительной тишине, они завершают свою нелегкую обязанность – добивают раненых.
Отчего-то в памяти отчетливо запечатлелся образ молодого господина в грязной одежде, с чужой катаной, рассеянно оттирающего щеку от крови. На кончике носа оставалось одно незамеченное алое пятнышко, так не сочетающееся с по-детски плавными чертами лица. Всего одиннадцать лет…. Так жестко глядеть под силу только матерым волкам.
Hontouni, Bontenmaru-sama. Younen wa itsu nagareteowarimashitaka? Mou juuissai desu ga, otona no kokoro wa, kono mune no naka ni. Desu kara kono Kojuurou wa anata-sama wo jibun no te de kanarazu mamorimasu. Yakusoku desu yo.
- Идем, Кодзю, - бросает Бонтенмару-сама, задумчиво разглядывая подобранную им повязку с гербом клана Сома. По правде говоря, мальчик едва держится на ногах, но гордость заставляет стоять прямо.
Кодзюро безмолвно кивнул. Полученные во время боя раны давали о себе знать, быстро выпивая силы. Он наклонился к теплой лошадиной холке, позволяя себе немного отдохнуть, и протянул Бонтенмару-сама ладонь, помогая тому вскарабкаться на коня.
- Ты совсем плох, Кодзюро, - тихо замечает ему мальчик, привлекая к себе внимание собеседника, когда они удаляются от места сражения на безопасное расстояние, - и я говорю не только о ране на щеке.
Кодзюро отрицательно качает головой.
- Это неважно, данна-сама. До тех пор, пока вы целы, со мной все в порядке.
Бонтенмару оборачивается так резко, что его распущенные волосы хлещут Кодзюро по лицу.
- The hell?! Не говори ерунды, Кодзю. Мы останавливаемся. Сейчас же.
- Бонтенмару-сама, нет, - иногда преданность состоит не в том, чтобы во всем слушаться господина, а в том, чтобы непреклонно блюсти его интересы.
- Сейчас же , - цедит сквозь зубы мальчик, хладнокровно ударяя Кодзюро ребром ладони по скрытой под одеждой ране. Тот не может сдержать слабого стона. – Это приказ.
Не дожидаясь ответа, он направляет лошадь к одиноко стоящей на возвышении криптомерии. Они уже давно въехали в пределы непосредственных владений клана Дате и Бонтенмару рассудил, что здесь можно отдохнуть в относительной безопасности до той поры, пока их не найдет один из патрульных отрядов.
Мальчику приходится принять на себя почти весь вес Кодзюро, когда тот тяжело сползает с коня. Упрямо сжав зубы, Бонтенмару дотаскивает его под сень разлапистых веток, сдерживая так и рвущееся с языка «Я же говорил», и сам опускается рядом, прерывисто дыша. «Пожалуйста, - шепчет он непослушными губами, осторожно кладя ладонь на теплый шершавый ствол, - защити нас, Суги-химе», - и чувствует ответный отклик дерева. Последние силы ушли на то, чтобы перевязать им обоим самые серьезные раны, и после этого – темнота.
До Кодзюро сначала донесся слабый запах хвои, потом тихое шуршание шелка. Он дернулся, готовясь к бою, но прохладная рука легла ему на грудь, останавливая движение.
- Тсс, - прошелестела склонившаяся над ним девушка в дорогом кимоно, прикладывая к его губам изящный палец. Проследив за направлением ее взгляда, Кодзюро заметил молодого господина. Бонтенмару-сама спал, прислонившись к древесному стволу; правая рука покоилась на рукояти катаны.
- Кто ты, дева? – требовательным шепотом спросил Кодзюро, напряженно вглядываясь в спокойный бледный лик.
- Ты можешь звать меня Суги-химе, - она провела по его щеке краем расшитого рукава. По телу разлились тепло и успокоение. – Я залечила ваши раны, но шрам на щеке останется у тебя навсегда.
Кодзюро медленно кивнул. Теперь эфемерная красота Суги-химе становилась понятной.
- Вы дух этого дерева, госпожа? – он почтительно склонил голову, выражая свою благодарность.
- Да, воин. Лисенок попросил меня о прибежище, прежде чем потерять сознание. Береги это дитя крепче собственной жизни, - Суги-химе ласково отвела темные волосы от спящего лица мальчика и, грустно вздохнув, погладила пустую глазницу. – Его ждет великая судьба, но и препятствий на его пути будет великое множество.
Поднявшееся внутри него желание защитить на мгновение украло дыхание Кодзюро.
- Вам не нужно напоминать мне об этом, светлоликая госпожа. Я с радостью отдам жизнь за Бонтенмару-сама.
Загадочно улыбнувшись, Суги-химе отрицательно покачала головой. «Если бы ты только знал, воин, - прошептал запутавшийся в ветвях криптомерии ветер. – Однако ты нужен ему живым».
Бонтенмару беспокойно заворочался, рукой нащупывая что-то около себя. Кончики его пальцев едва коснулись одеяния Кодзюро, и мальчик придвинулся ближе к человеческому теплу, во сне ища спасения от недавних воспоминаний.
- Есть еще кое-что, о чем тебе необходимо услышать, - продолжила Суги-химе, грациозно опускаясь на колени напротив Кодзюро. Обхватив его лицо узкими ладонями, дева проникновенно заглянула в его глаза. – В роду у этого ребенка когда-то были кицунэ, и по воле судьбы их кровь со всей силой проявилась в твоем господине. Поэтому никогда не будет у него спокойной жизни – лисье наследство не позволит. Зная это, готов ли ты по-прежнему предложить ему свою преданность? Подумай хорошенько, прежде чем дать ответ, - в серо-зеленых серьезных глазах духа мелькнула вековая печаль.
На мгновение Кодзюро показалось, что в волосах Бонтенмару-сама искрой мелькнула рыжина. Так вот почему данна-сама так мало доставалось материнской любви…. «Никогда больше, - поклялся себе Кодзюро. – Теперь у молодого господина есть я».
Кодзюро безмолвно кивнул Суги-химе: словами его решимость было не описать. Тихо улыбнувшись, дева криптомерии легко коснулась его груди, оставляя на сердце невидимую метку. «Никогда не забывай своего решения», - прошелестела листва.
- Кодзю?.. – наступившее молчание нарушило сонное бормотание разбуженного Бонтенмару. Потирая руками глаза, он поглядел на чинно сидевшую неподалеку Суги-химе, потом обернулся к Кодзюро. - Что ты делаешь? Отдыхай, у нас еще полно времени!
Улыбнувшись его раздраженному тону, Суги-химе растаяла в воздухе, на прощание рассыпая вокруг серебристые колокольчики смеха.
- Бонтенмару-сама, - поприветствовал своего господина Кодзюро, - вы проснулись.
- Очевидно, - язвительно парировал мальчик, подбираясь ближе, чтобы проверить раны Кодзюро. – Почему ты не разбудил меня раньше? – в голосе мешались требовательность и обида.
- Вам тоже нужен отдых, - спокойно ответил ему Кодзюро, никак не прореагировавший на то, что молодой господин чуть ли не сидел у него на коленях.
Бонтенмару только мученически вздохнул. Взгляд его устремился на порез на лице Кодзюро – видимое подтверждение прошедшей битвы. Мальчик провел ладонью по чужой щеке раз, другой, но въевшаяся в кожу кровь стиралась плохо. Примерившись, Бонтенмару оперся руками о плечи Кодзюро и потянулся вверх, языком зализывая рану.
- ..Бонтенмару-сама? – озадаченно позвал Кодзюро, невольно обхвативший мальчика за талию: так они близко сидели.
- Помолчи, - повелительно бросили в его сторону, на мгновение отрываясь от своего занятия. Кодзюро, которому сложно было принять действия молодого господина, установившаяся тишина показалась неловкой: он спиной чувствовал по-матерински мягкую насмешку, исходящую от Суги-химе.
- Готово, - провозгласил, наконец, Бонтенмару, слизывая остатки крови со своей нижней губы. – А теперь, спи, - ясные серые глаза молодого господина превратились в водовороты, неумолимо затягивающие внутрь. Кодзюро не смог противиться этому приказу.
Ох уж эти лисята…. Вечно перебарщивают.
- Ты уверен, что это было необходимо? – спросила появившаяся за его спиной Суги-химе. – С лисьими чарами шутить не стоит
- Да, - упрямо ответил даже не поменявший положения Бонтенмару, не отрывая взгляда от спящего мужчины. – Он мне нужен. Он теперь мой.
Дева в изумлении покачала головой.
- Коль уж ты действительно выбрал его, дело твое, кицунэ-но ко, но, скажи, не слишком ли ты молод?
Мальчик бросил на нее долгий ироничный взгляд через плечо. «Я достаточно взрослый для того, чтобы забрать чужую жизнь, - говорил этот взор, - или химе-доно не верит в то, что решать сам за себя я уже в состоянии?». Уши лисенка недовольно дернулись. Кицунэ всегда были своевольными созданиями, да и взрослеть им приходилось гораздо быстрее обычных человеческих детей.
- Здесь и сейчас, Суги-но-ками, будь свидетелем моего обета, я, Бонтенмару из клана Дате клянусь, что через шесть лет на том же самом месте сделаю этого мужчину своим окончательно и бесповоротно, - с дерзкой улыбкой произнес когицунэ, осторожно распутывая пальцами волосы Кодзюро
Пойманная узами священной клятвы, Суги-химе торжественно кивнула.
- Услышано и засвидетельствовано, кицунэ из рода Дате. Я буду ждать обещанного дня. Слишком редко под моими ветвями находили приют счастливые любовники.
Бонтенмару знающе улыбнулся.
- Достаточно ли я отблагодарил тебя, прекрасная дева? – спросил он без малейшего намека на вызывающий тон.
В своей, лисьей манере, конечно достаточно. Суги-химе слегка наклонила голову, признавая его правоту.
- Скажи мне на прощание лишь одно: почему?
- Тогда прощай, лисенок. До нашей следующей встречи.
Часть 2. Mugen.
Калейдоскоп сновидений, подвластный зову лисьих чар, закружил в своих объятиях, смешивая пространство и время в единую мозаику жизней – и смертей, встреч и расставаний….
За прошедшие века старая криптомерия успела многое повидать. Под ее ветвями любили и предавали, расставались, чтобы встретиться вновь и встречались, чтобы расстаться навсегда. Поэтому она лишь улыбнулась про себя капризному бегу лисьих чар, не отличающих правду от вымысла. Кицунэ, верно, и сам не понял, что открылось его взору.
Ох уж эти нетерпеливые лисята….
- Ичи, ты опять грустишь! Прекрати немедленно, - обратился к жене Оми-но ками, и сердито вдел руки в рукава юкаты, пряча из виду напрягшиеся пальцы. В этот ветреный солнечный день череда облаков, быстро бегущих по небу, создавала причудливую игру светотени. Смотреть на бледное печальное лицо Оичи в свете по-весеннему ласкового теплого дня было невыносимо.
- Слушаюсь, Нагамаса-сама, - прошелестела она, не отрывая взгляда от узоров на своем кимоно.
Подчас Нагамаса пребывал в твердой уверенности, что никогда не сумеет понять эту женщину. «Ты же любишь цветы, я знаю, что любишь, - мысленно обратился он к ней, смущенный и запутавшийся в собственных чувствах, - отчего же даже сейчас на твоем лице не видно улыбки?». Ради улыбки жены лорд Азаи был готов на всё – но Оичи никогда ничего у него для себя не просила. Он же хотел положить к ее ногам целый мир.
Весенний луг радовал уставшие от бесконечных битв глаза разнообразием цветов. Всё здесь пробуждением от оков зимнего холода напоминало о первой, хрупкой жизни, умещающейся в человеческую ладонь. Наверное, здесь-то можно?..
Азаи Нагамаса осторожно обнял жену, притягивая к себе. Оичи нервно вздрогнула под его рукой, и по щеке ее скатилась одинокая слеза. Что видела она в своих далеких грезах, Нагамаса не мог вообразить.
- Пожалуйста, - прошептал он, губами касаясь душистых черных волос. Его сердце трепетало как у влюбленного мальчишки, - посмотри на меня.
Ичи! Смотри на меня, только на меня!..
Изящная рука мягко легла на его щеку. В темном меланхоличном взгляде Оичи сквозили нежность и смирение.
- Не сомневайтесь во мне, Нагамаса-сама. В этом призрачном мире страстей, конечно же… - ее губы сложились в слабую эфемерную улыбку. Воистину, промокли от слез рукава. – Всё мои помыслы лишь о вас, ведь драгоценной нитью связаны….
«Да же за гранью лишь ваш образ буду вспоминать», - горькая правда тревожила сердце Оичи. Слишком много призраков бродят по этой недолговечной земле.
Так ты меня всё-таки любишь, Ичи? Длинные шелковые пряди струящимся черным водопадом закрыли влюбленных от остального мира, заглушая сомнения шорохом сминаемых одежд. Ветер игриво ерошил головки цветов вокруг опустившейся в траву пары.
- Кодзюро, - зовет его Масамуне-сама, утягивая за собой на дощатый пол додзё, - you need to get laid. Прямо сейчас, - молодой господин демонстративно потянулся, будто поторапливая с решением.
Просто безумие какое-то. Губы Масамуне-сама мимолетно прикоснулись к его шее, проследовали до ключицы, так манившей укусить, оставить на чужой коже клеймо собственника. После подобного – как Кодзюро мог отказаться?
- Себя предлагаете, данна-сама? – мужчина хищно улыбнулся, прижимая Масамуне к жесткому полу.
Ресницы молодого господина бессильно опустились, когда он выгнулся под умелой рукой Кодзюро.
- Тебе – да, - пробормотал Масамуне между частыми вздохами, - но только тебе. Ко – дзю – ah!.. Don’t stop!
- Wakarimashita.
Кто такой он, Катакура Кодзюро, чтобы возражать, если господину нужно сбросить накопившееся во время боя напряжение? Пусть даже это происходит первый и последний раз…
Ночь выдалась беспокойной. Трудно выпускать из рук нежданно исполнившуюся мечту ради претворения в жизнь туманного будущего. Токугава Иэясу в бессильной ярости стукнул по столу кулаком, застыв над исчерченной военной картой. Лорду Такеде долго еще придется ждать обещанной битвы.
- Так как, еще не передумали, Иэясу-доно, - раздался насмешливый голод из темного угла шатра. Иэясу внутренне подобрался, готовый в любое время кликнуть стражу. – Нет-нет, никакого оружия, - вступивший в круг света Саске шутливо помахал перед собой руками. Я пришел с миром, - и обаятельно улыбнулся, но в глазах притаилась опасная ирония.
- Ты!.. – на большее владетеля Микавы не хватило. – Разве я не приказал тебе убираться из лагеря немедленно? Или Тигр Каи разучился принимать отказы? – горечь по своей вине проигравшего застила глаза пеленой негодования.
Саске театрально вздохнул, приседая на край походного стола. Он знал, что гнев Иэясу легче переждать, чем утишить. К тому же Токугава был слишком привержен своим идеалам, чтобы бездумно, в пылу момента лишить кого-либо жизни, пусть даже заклятого врага.
- Спо-кой-но, - пропел шиноби, дирижируя указательным пальцам в такт словам. – Иэясу-доно, Такеда-доно прекрасно понимает ваши обстоятельства. Я здесь не для этого, - хотя желание Тигра Кай заполучить себе в союзники Токугава-гун, конечно же, никуда не делось. Что ж, мечтать никому не запрещено.
Иэясу внимательно посмотрел на навязанного ему собеседника. Открытое лукавство последнего не предвещало ничего хорошего, а Микава-но ками не любил, когда с ним играли в кошки-мышки. Верный своей прямодушной натуре, он коротко бросил в сторону развлекающегося шиноби:
- К делу, - и намекающе постучал по столешнице, торопя с ответом.
Саске осмотрительно умерил свою резвость, но ведь шила в мешке не утаишь. Ниндзя хорошие актеры, только кто говорил, что Сарутоби Саске играет в благоразумие?
- Дела делами, - наставительно заметил шиноби, спрыгивая на пол, и оправил форму, - но и о наслаждениях тоже забывать не стоит.
Сегодня ночью Саске хотелось отбросить к чертям все обеты и забыться, сбить Тигренка с намеченного следа чужим запахом и прикосновениями.
Да, чего-то в этом роде Токугава Иэясу и ожидал: кодекс ниндзя всегда был, в лучшем случае, гибким.
- У меня нет причин соглашаться, - упрямо заметил он, потому что в подобной ситуации всегда должно оставаться здравомыслящим. Сарутоби Саске даже пальцем не пошевелил, чтобы убедить его в обратном. Пока что.
Ниндзя равнодушно пожал плечами.
- Я все равно предлагаю. – Ты или кто другой – сегодня ночью все равно. Просто ты оказался ближе. – Такечиё-доно, - глубокий насмешливый шепот на самом пределе слышимости.
Руки Иэясу сжались в кулаки сами собой.
- Убирайся, Сарутоби Саске, - прошипел он, глядя прямо перед собой разъяренными карими глазами. Этой ночью вкус обманутых ожиданий был особенно горек и тяжел, - уходи на все четыре стороны.
На все четыре?.. Тогда, можно, я останусь?
Когда ниндзя кого-либо слушались?
Опасность манила.
__
Неожиданно, Масамуне-сама рассмеялся.
– Я знаю, о чем ты думаешь, Кодзю. But you're wrong. Всё только начинается.
В вечерние часы святилище пустовало. Юкимура прошел через ворота, окунаясь в особую тишину синтоистского храма. Быстрыми шагами пересекая широкий двор, он направился к молельне и остановился там, в раздумье глядя на резной алтарь с дарами.
- Пожалуйста, - прошептал юноша беззвучно и зажмурил глаза. После перепутаницы последних дней он уже не знал, у кого просить совета. Саске уворачивался от вопросов столь же искусно, что и матерый лис от загонщиков. После минутной тишины Юкимура звонко хлопнул в ладони.
Зачем его сердце разбудили так внезапно, заставив отбросить последние воспоминания о детстве? Теперь негде скрыться от сомнений. Но, может, надежда стоит того, чтобы продолжать?
Не в правилах генерала Санады бежать с поля боя.
Юноша мягко улыбнулся, отворачиваясь от молельни. Взгляд его зацепился за пышную крону священного дерева, пушистой темно-зеленой хвоей ласкающую вечереющее небо. Боги подали свой знак, так почему бы и нет?...
Юкимура снял с волос алую повязку и, зажав ее в кулаке, направился к тихо шуршащей листвой криптомерии. Лента обернула одну из нижних ветвей широким ярким кольцом, но длинные концы все равно свободно покачивались на легком ветру. Это было как войсковые знамена на закате – воспоминанием о близкой победе.
Где бы ты ни был, Сарутоби Саске. Просто всегда возвращайся.
Санада Юкимура уходил из святилища обновленным и успокоенным. Тигр снова почуял свою добычу, и на этот раз он не остановится. Зачем? Не тому учил его Ояката-сама.
Ты думаешь, что знаешь меня, Саске. Но ведь и обратное тоже верно.
Часть 3. Kitsune-no yomeiri.
Шесть лет спустя.
Кодзюро спешился у знакомого дерева, улыбнувшись воспоминаниям. Что-то подсказало ему, где найти сегодня молодого господина. Действительно, Масамуне-сама вольготно, как сытый кот, развалился на одной из нижних веток, наигрывая на бамбуковой флейте легкомысленную мелодию. Давно такого не случалось, чтобы в эти руки брали что-нибудь помимо меча – зрелище столь же редкое, как и молодой господин в придворных одеждах, столь удачно скрывавших пушистый лисий хвост. Или, все же, показалось?
«Опять что-то задумал», - пронеслось в голове у Кодзюро.
- Аната-сама, - поприветствовал он Масамуне. Тот хмыкнул в ответ, спрыгивая на землю и ожидая, пока Кодзюро подойдет поближе. Даже узорное кимоно не могло замаскировать натуру воина: слишком дерзкий взгляд, движения отточены и смертоносны.
- Когда-то, - сказал Масамуне внезапно, протягивая своему собеседнику руку, - я дал духу дерева одно обещание. Пришло время его исполнить. Ты – мой, - хочешь ты этого или нет.
Катакура Кодзюро не стал дожидаться окончания фразы, крепко прижимая молодого господина к стволу. Может же и он себе позволить минутное безрассудство? Лазурные рукава кимоно сомкнулись за его спиной как крылья огромной бабочки, притягивая ближе, прямо в ловушку колдовского серого взгляда.
Откуда-то сверху Суги-химе только рассмеялась, прикрывая улыбку бледной ладошкой. В конце концов, почему бы и нет?
Бета: Юу Ди
Рейтинг: G
Пейринг: Дате Масамуне/Катакура Кодзюро, Азаи Нагамаса/Оичи, Сарутоби Саске/Токугава Иэясу, Санада Юкимура/Сарутоби Саске.
Жанр: сказка, romance
Тема: криптомерия
Предупреждения: японский, английский и поэзия. В более чем достаточных количествах.
Дисклеймер: персонажи принадлежат CAPCOM, автор ни на что не претендует; авторами использованных в тексте хайку являются Идзуми Сикибу, Басё, Оно-но Комати и леди Исэ.
читать дальшеПереводы:
Hontouni, Bontenmaru-sama. Younen wa itsu nagareteowarimashitaka? Mou juuissai desu ga, otona no kokoro wa, kono mune no naka ni. Desu kara kono Kojuurou wa anata-sama wo jibun no te de kanarazu mamorimasu. Yakusoku desu yo.
Бонтенмару-сама…. Когда вы перестали быть ребенком? Вам может быть только одиннадцать лет, но в этой груди уже бьется взрослое сердце. ..Поэтому я, презренный Катакура Кодзюро, клянусь, что буду всегда защищать Вас.
Sono yo yori waga me no ue wa shirareneba suzuro ni aranu tabine wo zosuru.
Здесь важнее подстрочник (перевод Т. Соколовой-Делюсиной):
С той ночи
моя судьба сделалась
мне неизвестной,
безрассудный, неожиданный
этот ночлег в пути. (Идзуми Сикибу-никки, № 109).
Koto no ha fukaku narinikeru kana.
Подстрочник (пер. Т. Соколовой-Делюсиной):
Листья слов какими глубокими стали.
Художественный перевод:
- Но какими яркими красками
Листья наших слов заиграли… (Идзуми Сикибу-никки, № 94).
Криптомерия.
As autumn mountains
Tinged with scarlet were you, maiden,
A pliable bamboo,
Supply bending, lady,
Of what
Were you thinking?
Какиномото Хитомаро, Манъёсю, № 217
Tinged with scarlet were you, maiden,
A pliable bamboo,
Supply bending, lady,
Of what
Were you thinking?
Какиномото Хитомаро, Манъёсю, № 217
Часть 1. Sugi-hime。
On such a night as this
When no moon lights your way to me,
I wake, my passion blazing,
My breast a fire raging, exploding flame
While within me my heart chars.
When no moon lights your way to me,
I wake, my passion blazing,
My breast a fire raging, exploding flame
While within me my heart chars.
Они напали в середине ночи, в тот час, когда даже сильнейшие из воинов становятся уязвимыми. Вскоре после того, как был обнаружен с перерезанными глотками ночной разъезд, усадьба клана Дате загудела как разбуженный улей.
Мало заботясь о подобающей одежде, Кодзюро схватил мечи с подставки, и бросился по направлению к комнате молодого господина. Как бы умело для своих лет ни обращался с катаной Бонтенмару-сама, шиноби не будут ждать честного поединка: нужно спешить.
Покои господина уже были пусты. Повсюду виднелись следы битвы: низкий столик для письма опрокинут, ширма разрублена на куски, а фусума разнесены в щепки. На мгновение сердце Кодзюро остановилось от осознания собственного бессилия, затем забилось в бешеном ритме, подгоняя к дальнейшим действиям. Слепо ступая по разбросанным в беспорядке одеждам, Кодзюро выскочил на веранду и понесся в сторону конюшен. «Только бы не оказалось слишком поздно», - жарко взмолился он, касаясь рукояти меча, будто хотел передать себе частичку его смертоносной силы. Сила меча зависит от рук, его держащих. Руки, держащие меч, сильны настолько, насколько ярко горит решимость в твоем сердце.
..Бонтенмару-сама!
Конь Кодзюро вихрем пронесся сквозь раскрытые ворота, оставляя позади готовящиеся к ответной атаке войска. Он здесь не нужен: у Терумуне-доно много преданных вассалов, тогда как у молодого господина нет никого, кроме Кодзюро.
Ветер свистел в ушах и хлестал по щекам резкими порывами, темная лошадиная грива плясала перед его глазами: Катакура Кодзюро направлялся на перехват вражеским шиноби, интуитивно надеясь, что Бонтенмару-сама разгадает его замысел, несмотря на разделяющее их расстояние, и приведет своих преследователей навстречу ожидающему Кодзюро.
Кромешная темнота и фантомная боль в пустой правой глазнице. Дурманящий запах наркотиков мешает размышлять хладнокровно. «Открывай глаза, немедленно, двигайся!». Бонтенмару еще не побежден.
- ..Shit! Их слишком много….
Он обязан справиться сам, ведь Кодзюро уже на полпути.
Кодзюро бесконечно обрадовался донесшимся из-за деревьев звукам поединка, подхватывая боевой клич клана Дате, произнесенный звонким детским голосом.
Он врезается в самую гущу сражения, рубя направо и налево не глядя, ведомый одним инстинктом. У него не хватает ни времени, ни терпения на то, чтобы соразмерять силу своих ударов, единственное, что он видит – это Бонтенмару-сама, отчаянно отбивающийся от атак с другой стороны.
Острая боль хлестнула по щеке: Кодзюро не успел отклониться от удара, - ощущение затерялось в суматохе сражения. Подгоняемый чистой неразбавленной яростью он постепенно одолевает своих противников, несмотря на их явное превосходство в числе. Они с Бонтенмару стоят напротив друг друга, и мальчик улыбается ему как равный, однако время не позволяет большего – короткая передышка закончилась. Шорох за спиной предупреждающе бьет по обострившимся чувствам: один из выживших пытается скрыться, чтобы позвать подкрепление. Кодзюро краем глаза ловит короткий решительный кивок молодого господина - другие слова не нужны. Задерживая следующую атаку катаной, Кодзюро использует выигранное мгновение для того чтобы метнуть вакидзаси в спину убегающего шиноби.
Сделай это, Кодзю! Я защищу тебя.
Кодзюро без колебаний доверяется Бонтенмару-сама. В наступившей за окончанием боя оглушительной тишине, они завершают свою нелегкую обязанность – добивают раненых.
Отчего-то в памяти отчетливо запечатлелся образ молодого господина в грязной одежде, с чужой катаной, рассеянно оттирающего щеку от крови. На кончике носа оставалось одно незамеченное алое пятнышко, так не сочетающееся с по-детски плавными чертами лица. Всего одиннадцать лет…. Так жестко глядеть под силу только матерым волкам.
Since I last saw you,
it seems to have grown until
I am the taller -
my height that we two measured
against the curb of the well.
it seems to have grown until
I am the taller -
my height that we two measured
against the curb of the well.
Hontouni, Bontenmaru-sama. Younen wa itsu nagareteowarimashitaka? Mou juuissai desu ga, otona no kokoro wa, kono mune no naka ni. Desu kara kono Kojuurou wa anata-sama wo jibun no te de kanarazu mamorimasu. Yakusoku desu yo.
- Идем, Кодзю, - бросает Бонтенмару-сама, задумчиво разглядывая подобранную им повязку с гербом клана Сома. По правде говоря, мальчик едва держится на ногах, но гордость заставляет стоять прямо.
Кодзюро безмолвно кивнул. Полученные во время боя раны давали о себе знать, быстро выпивая силы. Он наклонился к теплой лошадиной холке, позволяя себе немного отдохнуть, и протянул Бонтенмару-сама ладонь, помогая тому вскарабкаться на коня.
- Ты совсем плох, Кодзюро, - тихо замечает ему мальчик, привлекая к себе внимание собеседника, когда они удаляются от места сражения на безопасное расстояние, - и я говорю не только о ране на щеке.
Кодзюро отрицательно качает головой.
- Это неважно, данна-сама. До тех пор, пока вы целы, со мной все в порядке.
Бонтенмару оборачивается так резко, что его распущенные волосы хлещут Кодзюро по лицу.
- The hell?! Не говори ерунды, Кодзю. Мы останавливаемся. Сейчас же.
- Бонтенмару-сама, нет, - иногда преданность состоит не в том, чтобы во всем слушаться господина, а в том, чтобы непреклонно блюсти его интересы.
- Сейчас же , - цедит сквозь зубы мальчик, хладнокровно ударяя Кодзюро ребром ладони по скрытой под одеждой ране. Тот не может сдержать слабого стона. – Это приказ.
Не дожидаясь ответа, он направляет лошадь к одиноко стоящей на возвышении криптомерии. Они уже давно въехали в пределы непосредственных владений клана Дате и Бонтенмару рассудил, что здесь можно отдохнуть в относительной безопасности до той поры, пока их не найдет один из патрульных отрядов.
Мальчику приходится принять на себя почти весь вес Кодзюро, когда тот тяжело сползает с коня. Упрямо сжав зубы, Бонтенмару дотаскивает его под сень разлапистых веток, сдерживая так и рвущееся с языка «Я же говорил», и сам опускается рядом, прерывисто дыша. «Пожалуйста, - шепчет он непослушными губами, осторожно кладя ладонь на теплый шершавый ствол, - защити нас, Суги-химе», - и чувствует ответный отклик дерева. Последние силы ушли на то, чтобы перевязать им обоим самые серьезные раны, и после этого – темнота.
Sono yo yori waga me no ue wa shirareneba suzuro ni aranu tabine wo zosuru.
До Кодзюро сначала донесся слабый запах хвои, потом тихое шуршание шелка. Он дернулся, готовясь к бою, но прохладная рука легла ему на грудь, останавливая движение.
- Тсс, - прошелестела склонившаяся над ним девушка в дорогом кимоно, прикладывая к его губам изящный палец. Проследив за направлением ее взгляда, Кодзюро заметил молодого господина. Бонтенмару-сама спал, прислонившись к древесному стволу; правая рука покоилась на рукояти катаны.
- Кто ты, дева? – требовательным шепотом спросил Кодзюро, напряженно вглядываясь в спокойный бледный лик.
- Ты можешь звать меня Суги-химе, - она провела по его щеке краем расшитого рукава. По телу разлились тепло и успокоение. – Я залечила ваши раны, но шрам на щеке останется у тебя навсегда.
Кодзюро медленно кивнул. Теперь эфемерная красота Суги-химе становилась понятной.
- Вы дух этого дерева, госпожа? – он почтительно склонил голову, выражая свою благодарность.
- Да, воин. Лисенок попросил меня о прибежище, прежде чем потерять сознание. Береги это дитя крепче собственной жизни, - Суги-химе ласково отвела темные волосы от спящего лица мальчика и, грустно вздохнув, погладила пустую глазницу. – Его ждет великая судьба, но и препятствий на его пути будет великое множество.
Поднявшееся внутри него желание защитить на мгновение украло дыхание Кодзюро.
- Вам не нужно напоминать мне об этом, светлоликая госпожа. Я с радостью отдам жизнь за Бонтенмару-сама.
Загадочно улыбнувшись, Суги-химе отрицательно покачала головой. «Если бы ты только знал, воин, - прошептал запутавшийся в ветвях криптомерии ветер. – Однако ты нужен ему живым».
Бонтенмару беспокойно заворочался, рукой нащупывая что-то около себя. Кончики его пальцев едва коснулись одеяния Кодзюро, и мальчик придвинулся ближе к человеческому теплу, во сне ища спасения от недавних воспоминаний.
- Есть еще кое-что, о чем тебе необходимо услышать, - продолжила Суги-химе, грациозно опускаясь на колени напротив Кодзюро. Обхватив его лицо узкими ладонями, дева проникновенно заглянула в его глаза. – В роду у этого ребенка когда-то были кицунэ, и по воле судьбы их кровь со всей силой проявилась в твоем господине. Поэтому никогда не будет у него спокойной жизни – лисье наследство не позволит. Зная это, готов ли ты по-прежнему предложить ему свою преданность? Подумай хорошенько, прежде чем дать ответ, - в серо-зеленых серьезных глазах духа мелькнула вековая печаль.
На мгновение Кодзюро показалось, что в волосах Бонтенмару-сама искрой мелькнула рыжина. Так вот почему данна-сама так мало доставалось материнской любви…. «Никогда больше, - поклялся себе Кодзюро. – Теперь у молодого господина есть я».
Кодзюро безмолвно кивнул Суги-химе: словами его решимость было не описать. Тихо улыбнувшись, дева криптомерии легко коснулась его груди, оставляя на сердце невидимую метку. «Никогда не забывай своего решения», - прошелестела листва.
Did he appear,
because I fell asleep
thinking of him?
If only I'd known I was dreaming
I'd never have wakened…
because I fell asleep
thinking of him?
If only I'd known I was dreaming
I'd never have wakened…
- Кодзю?.. – наступившее молчание нарушило сонное бормотание разбуженного Бонтенмару. Потирая руками глаза, он поглядел на чинно сидевшую неподалеку Суги-химе, потом обернулся к Кодзюро. - Что ты делаешь? Отдыхай, у нас еще полно времени!
Улыбнувшись его раздраженному тону, Суги-химе растаяла в воздухе, на прощание рассыпая вокруг серебристые колокольчики смеха.
- Бонтенмару-сама, - поприветствовал своего господина Кодзюро, - вы проснулись.
- Очевидно, - язвительно парировал мальчик, подбираясь ближе, чтобы проверить раны Кодзюро. – Почему ты не разбудил меня раньше? – в голосе мешались требовательность и обида.
- Вам тоже нужен отдых, - спокойно ответил ему Кодзюро, никак не прореагировавший на то, что молодой господин чуть ли не сидел у него на коленях.
Бонтенмару только мученически вздохнул. Взгляд его устремился на порез на лице Кодзюро – видимое подтверждение прошедшей битвы. Мальчик провел ладонью по чужой щеке раз, другой, но въевшаяся в кожу кровь стиралась плохо. Примерившись, Бонтенмару оперся руками о плечи Кодзюро и потянулся вверх, языком зализывая рану.
- ..Бонтенмару-сама? – озадаченно позвал Кодзюро, невольно обхвативший мальчика за талию: так они близко сидели.
- Помолчи, - повелительно бросили в его сторону, на мгновение отрываясь от своего занятия. Кодзюро, которому сложно было принять действия молодого господина, установившаяся тишина показалась неловкой: он спиной чувствовал по-матерински мягкую насмешку, исходящую от Суги-химе.
- Готово, - провозгласил, наконец, Бонтенмару, слизывая остатки крови со своей нижней губы. – А теперь, спи, - ясные серые глаза молодого господина превратились в водовороты, неумолимо затягивающие внутрь. Кодзюро не смог противиться этому приказу.
..Though I visit him
Ceaselessly
In my dreams,
The sum of all those meetings
Is less than a single waking glimpse.
Ceaselessly
In my dreams,
The sum of all those meetings
Is less than a single waking glimpse.
Ох уж эти лисята…. Вечно перебарщивают.
- Ты уверен, что это было необходимо? – спросила появившаяся за его спиной Суги-химе. – С лисьими чарами шутить не стоит
- Да, - упрямо ответил даже не поменявший положения Бонтенмару, не отрывая взгляда от спящего мужчины. – Он мне нужен. Он теперь мой.
Дева в изумлении покачала головой.
- Коль уж ты действительно выбрал его, дело твое, кицунэ-но ко, но, скажи, не слишком ли ты молод?
Мальчик бросил на нее долгий ироничный взгляд через плечо. «Я достаточно взрослый для того, чтобы забрать чужую жизнь, - говорил этот взор, - или химе-доно не верит в то, что решать сам за себя я уже в состоянии?». Уши лисенка недовольно дернулись. Кицунэ всегда были своевольными созданиями, да и взрослеть им приходилось гораздо быстрее обычных человеческих детей.
- Здесь и сейчас, Суги-но-ками, будь свидетелем моего обета, я, Бонтенмару из клана Дате клянусь, что через шесть лет на том же самом месте сделаю этого мужчину своим окончательно и бесповоротно, - с дерзкой улыбкой произнес когицунэ, осторожно распутывая пальцами волосы Кодзюро
Пойманная узами священной клятвы, Суги-химе торжественно кивнула.
- Услышано и засвидетельствовано, кицунэ из рода Дате. Я буду ждать обещанного дня. Слишком редко под моими ветвями находили приют счастливые любовники.
Бонтенмару знающе улыбнулся.
- Достаточно ли я отблагодарил тебя, прекрасная дева? – спросил он без малейшего намека на вызывающий тон.
В своей, лисьей манере, конечно достаточно. Суги-химе слегка наклонила голову, признавая его правоту.
- Скажи мне на прощание лишь одно: почему?
Потому что он был рядом, когда все остальные….
Просто потому что.
Просто потому что.
- Тогда прощай, лисенок. До нашей следующей встречи.
Koto no ha fukaku narinikeru kana.
Часть 2. Mugen.
Калейдоскоп сновидений, подвластный зову лисьих чар, закружил в своих объятиях, смешивая пространство и время в единую мозаику жизней – и смертей, встреч и расставаний….
За прошедшие века старая криптомерия успела многое повидать. Под ее ветвями любили и предавали, расставались, чтобы встретиться вновь и встречались, чтобы расстаться навсегда. Поэтому она лишь улыбнулась про себя капризному бегу лисьих чар, не отличающих правду от вымысла. Кицунэ, верно, и сам не понял, что открылось его взору.
Ох уж эти нетерпеливые лисята….
ichi
Право, чудно,
Как жизнь дорога вдруг станет
В весенние дни.
Цветочными путами крепко
Мы привязаны к миру.
Как жизнь дорога вдруг станет
В весенние дни.
Цветочными путами крепко
Мы привязаны к миру.
- Ичи, ты опять грустишь! Прекрати немедленно, - обратился к жене Оми-но ками, и сердито вдел руки в рукава юкаты, пряча из виду напрягшиеся пальцы. В этот ветреный солнечный день череда облаков, быстро бегущих по небу, создавала причудливую игру светотени. Смотреть на бледное печальное лицо Оичи в свете по-весеннему ласкового теплого дня было невыносимо.
- Слушаюсь, Нагамаса-сама, - прошелестела она, не отрывая взгляда от узоров на своем кимоно.
Подчас Нагамаса пребывал в твердой уверенности, что никогда не сумеет понять эту женщину. «Ты же любишь цветы, я знаю, что любишь, - мысленно обратился он к ней, смущенный и запутавшийся в собственных чувствах, - отчего же даже сейчас на твоем лице не видно улыбки?». Ради улыбки жены лорд Азаи был готов на всё – но Оичи никогда ничего у него для себя не просила. Он же хотел положить к ее ногам целый мир.
Весенний луг радовал уставшие от бесконечных битв глаза разнообразием цветов. Всё здесь пробуждением от оков зимнего холода напоминало о первой, хрупкой жизни, умещающейся в человеческую ладонь. Наверное, здесь-то можно?..
Азаи Нагамаса осторожно обнял жену, притягивая к себе. Оичи нервно вздрогнула под его рукой, и по щеке ее скатилась одинокая слеза. Что видела она в своих далеких грезах, Нагамаса не мог вообразить.
- Пожалуйста, - прошептал он, губами касаясь душистых черных волос. Его сердце трепетало как у влюбленного мальчишки, - посмотри на меня.
Ичи! Смотри на меня, только на меня!..
Изящная рука мягко легла на его щеку. В темном меланхоличном взгляде Оичи сквозили нежность и смирение.
- Не сомневайтесь во мне, Нагамаса-сама. В этом призрачном мире страстей, конечно же… - ее губы сложились в слабую эфемерную улыбку. Воистину, промокли от слез рукава. – Всё мои помыслы лишь о вас, ведь драгоценной нитью связаны….
«Да же за гранью лишь ваш образ буду вспоминать», - горькая правда тревожила сердце Оичи. Слишком много призраков бродят по этой недолговечной земле.
Так ты меня всё-таки любишь, Ичи? Длинные шелковые пряди струящимся черным водопадом закрыли влюбленных от остального мира, заглушая сомнения шорохом сминаемых одежд. Ветер игриво ерошил головки цветов вокруг опустившейся в траву пары.
Каждую встречу
На нить драгоценную жизни
Спешу нанизать.
И могу ли думать без страха
О том, что она разорвется?
На нить драгоценную жизни
Спешу нанизать.
И могу ли думать без страха
О том, что она разорвется?
- Кодзюро, - зовет его Масамуне-сама, утягивая за собой на дощатый пол додзё, - you need to get laid. Прямо сейчас, - молодой господин демонстративно потянулся, будто поторапливая с решением.
Просто безумие какое-то. Губы Масамуне-сама мимолетно прикоснулись к его шее, проследовали до ключицы, так манившей укусить, оставить на чужой коже клеймо собственника. После подобного – как Кодзюро мог отказаться?
- Себя предлагаете, данна-сама? – мужчина хищно улыбнулся, прижимая Масамуне к жесткому полу.
Ресницы молодого господина бессильно опустились, когда он выгнулся под умелой рукой Кодзюро.
- Тебе – да, - пробормотал Масамуне между частыми вздохами, - но только тебе. Ко – дзю – ah!.. Don’t stop!
- Wakarimashita.
Кто такой он, Катакура Кодзюро, чтобы возражать, если господину нужно сбросить накопившееся во время боя напряжение? Пусть даже это происходит первый и последний раз…
ni
Не знаю, быть может,
Чувства мои переменятся…
Ведь с этого дня
Я постараюсь следовать
Во всем твоему примеру.
Чувства мои переменятся…
Ведь с этого дня
Я постараюсь следовать
Во всем твоему примеру.
Ночь выдалась беспокойной. Трудно выпускать из рук нежданно исполнившуюся мечту ради претворения в жизнь туманного будущего. Токугава Иэясу в бессильной ярости стукнул по столу кулаком, застыв над исчерченной военной картой. Лорду Такеде долго еще придется ждать обещанной битвы.
- Так как, еще не передумали, Иэясу-доно, - раздался насмешливый голод из темного угла шатра. Иэясу внутренне подобрался, готовый в любое время кликнуть стражу. – Нет-нет, никакого оружия, - вступивший в круг света Саске шутливо помахал перед собой руками. Я пришел с миром, - и обаятельно улыбнулся, но в глазах притаилась опасная ирония.
- Ты!.. – на большее владетеля Микавы не хватило. – Разве я не приказал тебе убираться из лагеря немедленно? Или Тигр Каи разучился принимать отказы? – горечь по своей вине проигравшего застила глаза пеленой негодования.
Саске театрально вздохнул, приседая на край походного стола. Он знал, что гнев Иэясу легче переждать, чем утишить. К тому же Токугава был слишком привержен своим идеалам, чтобы бездумно, в пылу момента лишить кого-либо жизни, пусть даже заклятого врага.
- Спо-кой-но, - пропел шиноби, дирижируя указательным пальцам в такт словам. – Иэясу-доно, Такеда-доно прекрасно понимает ваши обстоятельства. Я здесь не для этого, - хотя желание Тигра Кай заполучить себе в союзники Токугава-гун, конечно же, никуда не делось. Что ж, мечтать никому не запрещено.
Иэясу внимательно посмотрел на навязанного ему собеседника. Открытое лукавство последнего не предвещало ничего хорошего, а Микава-но ками не любил, когда с ним играли в кошки-мышки. Верный своей прямодушной натуре, он коротко бросил в сторону развлекающегося шиноби:
- К делу, - и намекающе постучал по столешнице, торопя с ответом.
Саске осмотрительно умерил свою резвость, но ведь шила в мешке не утаишь. Ниндзя хорошие актеры, только кто говорил, что Сарутоби Саске играет в благоразумие?
- Дела делами, - наставительно заметил шиноби, спрыгивая на пол, и оправил форму, - но и о наслаждениях тоже забывать не стоит.
Сегодня ночью Саске хотелось отбросить к чертям все обеты и забыться, сбить Тигренка с намеченного следа чужим запахом и прикосновениями.
Да, чего-то в этом роде Токугава Иэясу и ожидал: кодекс ниндзя всегда был, в лучшем случае, гибким.
- У меня нет причин соглашаться, - упрямо заметил он, потому что в подобной ситуации всегда должно оставаться здравомыслящим. Сарутоби Саске даже пальцем не пошевелил, чтобы убедить его в обратном. Пока что.
Ниндзя равнодушно пожал плечами.
- Я все равно предлагаю. – Ты или кто другой – сегодня ночью все равно. Просто ты оказался ближе. – Такечиё-доно, - глубокий насмешливый шепот на самом пределе слышимости.
Руки Иэясу сжались в кулаки сами собой.
- Убирайся, Сарутоби Саске, - прошипел он, глядя прямо перед собой разъяренными карими глазами. Этой ночью вкус обманутых ожиданий был особенно горек и тяжел, - уходи на все четыре стороны.
На все четыре?.. Тогда, можно, я останусь?
Когда ниндзя кого-либо слушались?
Опасность манила.
__
Неожиданно, Масамуне-сама рассмеялся.
– Я знаю, о чем ты думаешь, Кодзю. But you're wrong. Всё только начинается.
san
Два сердца
Разделены
Рекою слез.
Оттого не пылает
Огонь любви.
Разделены
Рекою слез.
Оттого не пылает
Огонь любви.
В вечерние часы святилище пустовало. Юкимура прошел через ворота, окунаясь в особую тишину синтоистского храма. Быстрыми шагами пересекая широкий двор, он направился к молельне и остановился там, в раздумье глядя на резной алтарь с дарами.
- Пожалуйста, - прошептал юноша беззвучно и зажмурил глаза. После перепутаницы последних дней он уже не знал, у кого просить совета. Саске уворачивался от вопросов столь же искусно, что и матерый лис от загонщиков. После минутной тишины Юкимура звонко хлопнул в ладони.
Зачем его сердце разбудили так внезапно, заставив отбросить последние воспоминания о детстве? Теперь негде скрыться от сомнений. Но, может, надежда стоит того, чтобы продолжать?
Не в правилах генерала Санады бежать с поля боя.
Юноша мягко улыбнулся, отворачиваясь от молельни. Взгляд его зацепился за пышную крону священного дерева, пушистой темно-зеленой хвоей ласкающую вечереющее небо. Боги подали свой знак, так почему бы и нет?...
Юкимура снял с волос алую повязку и, зажав ее в кулаке, направился к тихо шуршащей листвой криптомерии. Лента обернула одну из нижних ветвей широким ярким кольцом, но длинные концы все равно свободно покачивались на легком ветру. Это было как войсковые знамена на закате – воспоминанием о близкой победе.
Где бы ты ни был, Сарутоби Саске. Просто всегда возвращайся.
Санада Юкимура уходил из святилища обновленным и успокоенным. Тигр снова почуял свою добычу, и на этот раз он не остановится. Зачем? Не тому учил его Ояката-сама.
Ты думаешь, что знаешь меня, Саске. Но ведь и обратное тоже верно.
О, если бы в мире
Не было больше страдальцев,
И мы бы могли
Удерживать в нем тех,
Кто сердцу особенно дорог…
Не было больше страдальцев,
И мы бы могли
Удерживать в нем тех,
Кто сердцу особенно дорог…
Часть 3. Kitsune-no yomeiri.
Шесть лет спустя.
Кодзюро спешился у знакомого дерева, улыбнувшись воспоминаниям. Что-то подсказало ему, где найти сегодня молодого господина. Действительно, Масамуне-сама вольготно, как сытый кот, развалился на одной из нижних веток, наигрывая на бамбуковой флейте легкомысленную мелодию. Давно такого не случалось, чтобы в эти руки брали что-нибудь помимо меча – зрелище столь же редкое, как и молодой господин в придворных одеждах, столь удачно скрывавших пушистый лисий хвост. Или, все же, показалось?
«Опять что-то задумал», - пронеслось в голове у Кодзюро.
- Аната-сама, - поприветствовал он Масамуне. Тот хмыкнул в ответ, спрыгивая на землю и ожидая, пока Кодзюро подойдет поближе. Даже узорное кимоно не могло замаскировать натуру воина: слишком дерзкий взгляд, движения отточены и смертоносны.
- Когда-то, - сказал Масамуне внезапно, протягивая своему собеседнику руку, - я дал духу дерева одно обещание. Пришло время его исполнить. Ты – мой, - хочешь ты этого или нет.
Катакура Кодзюро не стал дожидаться окончания фразы, крепко прижимая молодого господина к стволу. Может же и он себе позволить минутное безрассудство? Лазурные рукава кимоно сомкнулись за его спиной как крылья огромной бабочки, притягивая ближе, прямо в ловушку колдовского серого взгляда.
О да, этот ствол подойдет идеально.
Откуда-то сверху Суги-химе только рассмеялась, прикрывая улыбку бледной ладошкой. В конце концов, почему бы и нет?
butterflies flit
in a field of sunlight
that is all.
owari daze!
in a field of sunlight
that is all.
owari daze!
@темы: Сарутоби Саскэ/Санада Юкимура, Катакура Коджуро/Датэ Масамунэ, криптомерия, Азаи Нагамаса/Оити, Сарутоби Саскэ/Токугава Иэясу, свободное участие
-
-
02.08.2009 в 01:57-
-
02.08.2009 в 02:02-
-
02.08.2009 в 02:03-
-
02.08.2009 в 02:24