[:Азиль:]

Название: Август.
Автор: Азиль
Бета: отсутствует
Рейтинг: G.
Пейринг: Сарутоби Саске/Касуга
Жанр: романс
Тема: Таять воском от свечей
Дисклеймер: персонажи принадлежат CAPCOM, автор ни на что не претендует.
Примечание: предканон.

Звёзды сияют из бездонной черноты небес летней ночи, перемигиваются, изредка срываются с места и рисуют сияющие штрихи - только успевай загадывать желания. И так прекрасно любоваться этим великолепием - раскинувшись на траве, чувствуя дурманящий аромат трав, наслаждаясь ночным концертом цикад... И зная, что рядом с тобой лежит прекрасная женщина, но коже которой ещё не остыли твои поцелуи.
- Касуга?
- Ммм? - лениво отзывается сомлевшая куноити, и глубже зарывается в стог травы.
- Тебе не кажется, что всё должно быть немного по-другому? - Сарутоби Саске, закинув руки за голову, не отводит взор от августовской луны.

Ещё пара дней, и полная луна станет обкусанным месяцем, но до поры она всё ещё сияет в небесах гигантским кругом жёлтого сыра; один взгляд на неё будит в душе синоби что-то трудноописуемое, хищное, не то волчье, не то лисье...
Сегодня при взгляде на неё Саске хочется выть от тоски.
Этот вечер ничем не отличается от череды предыдущих, когда Касуга незаметно сбегала из замка имени себя, а заодно - от своего господина. Уэсуги Кенсин оказался не слишком проницательным в любовных делах, поэтому неубедительным фантазиям Касуги о причинах слишком частых отлучек пока верит.
Но ничто не длится вечно, и скоро он поймёт... И сказочным, таким болезненно-сладостным ночам наступит конец.

Сейчас бы Саске не сумел сказать, когда это началось. Как получилось, что ночные вылазки превратились в стычки. Как вышло, что однажды вместо удара клинком в горло он поцеловал её нежные губы. И почему она ответила на поцелуй... Она таяла в его объятиях воском от свечей - каждое её прикосновение оставляло ожог на его душе.
И на следующую ночь всё повторилось...

Но Касуга не посмеет возражать господину.
Да и не к лицу это верному клинку Бога Войны.

- Ты о чём? - Касуга всё-таки открывает глаза - медленно и настороженно, будто рядом - дикий зверь. В её зрачках плещется... опаска?
Сарутоби поворачивает голову... И уже готовые появиться на свет слова замирают на его губах.
- Ты так прекрасна. - хриплый шёпот Саске застаёт Касугу врасплох. Она теряется, чувствует, как заливаются алым её щёки, и от этого смущается ещё больше.
А Саске смотрит на её сияющую в лунном свете кожу, на её доверчиво распахнутые глаза... И говорит совсем не то, о чём думал ещё несколько секунд назад.
- Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
С губ Касуги слетает невольный возглас удивления, на её лице Саске не видит ничего, кроме боли и растерянности, и его захлёстывает осознание непоправимой ошибки.
Лунная богиня одним движением поднимается на ноги, во взгляде её - лишь печаль.
- Прости, Саске. Я принадлежу своему господину, и никто, даже ты, не сможет это изменить. Нам не стоит больше видеться... Прощай.
Неясной тенью Касуга растворяется во тьме.
Сарутоби застывшим взглядом смотрит туда, где секунду назад она стояла, и ему кажется, что сердце его вырвали из груди - так сильна его боль.
Порывом ветра его слуха касается тихий шёпот: "Я тоже тебя люблю".
Саске изо всех сил бьёт кулаком о землю.
Из его глаз струятся упрямые, злые слёзы...

@темы: Сарутоби Саскэ/Касуга, таять воском от свечей

---

[:Азиль:]

Название: Капризы судьбы.
Автор: Азиль
Бета: отсутствует
Рейтинг: G
Пейринг: Сарутоби Саске/Касуга
Жанр: deathfic
Тема: Падая все ниже
Дисклеймер: персонажи принадлежат CAPCOM, автор ни на что не претендует.
Предупреждение: Смерть некоторых персонажей.

... И внезапно время остановило свой бег.
Звуки боя смолкли, оставив ватную тишину, давящую на уши. Люди вокруг замерли в нелепых позах: живых и умирающих не отличить теперь в их мертвенной неподвижности.

Касуга смотрит на угольно-чёрное воронье перо, застывшее в воздухе. Она знает, что если опустит глаза чуть ниже, она увидит Саске. Поэтому она смотрит только на перо.
Она знает, что Саске стоит в изумрудной траве, на его губах - ехидная улыбка, глаза смотрят спокойно и чуть-чуть снисходительно.
Вот только ей кажется, что новое украшение ему не идёт.
Это сякен, вонзившийся точно в середину лба, а вокруг - россыпь рубиново-алых капелек крови...

Смерть и ослепительная куноити - старые знакомцы. Смерть играла с ней в кошки-мышки, дразнила своей близостью каждый день, заставляя быстрее бежать кровь по венам - но давно Касуга не чувствовала её так близко, в самом своём сердце, в самой своей сути.

Касуга резко выдыхает, сжимая кулак, вонзая ногти в ладонь, и перо начинает мучительно медленно, неторопливо падать. Падая всё ниже, притягивая её взгляд, словно магнит, оно наконец опускается на плечо самого близкого и дорогого человека в её жизни...

И в ту же секунду всё вокруг оживает и начинает двигаться с чудовищной быстротой.
Люди бегут навстречу друг другу с дикими криками, звенят клинки, поют тетивы луков: смерть продолжает собирать свою жатву.
Слышен топот копыт - это знаменитая конница Такеды летит по полю наперегонки с ветром. Конный строй идёт в лобовую атаку - а пехота Оды не двигается с места.
Вот и разгадка их бесстрашия - подпустив поближе врага, в бой вступают аркебузиры, главный козырь Князя-Демона.
И они показывают себя с самой лучшей стороны. Залпы слышатся с пугающей очерёдностью, ржут умирающие кони, кричат раненые люди...
Битва при Нагасино проиграна.
Где-то там мечется Юкимура - то и дело слышен его голос; Юкимура пытается остановить разбегающихся солдат, что-то изменить... Только поздно.
Давно уже нет ни Тигра из Каи, ни Бога Войны из Этиго, а сын Сингена Кацуёри - лишь бледное подобие отца.
Касуга пришла сюда союзником Саске...
Который теперь лежит и улыбается ей мёртвыми губами.
Куноити стоит, не двигаясь; она ждёт. И боги отвечают на её невысказанную молитву.
Ледяное дыхание вечности обжигает ей затылок; Касуга падает, как подкошенная, когда пуля пронзает её сердце навылет.

@темы: Сарутоби Саскэ/Касуга, падая все ниже

---

Катакура Кодзюро / Датэ Масамуне, "Таять воском от свечей"

[S&M]

Название: —
Автор: Lezolirendaeriserail
Бета: Зеркало-тян
Рейтинг: PG
Пейринг: Катакура Кодзюро / Датэ Масамуне
Жанр: romance
Тема: таять воском от свечей
Дисклеймер: персонажи принадлежат CAPCOM, автор ни на что не претендует

Читать

Катакура Кагецуна, что бы о нём не говорили, был очень наблюдательным и умным юношей. Ему хватило всего лишь двух дней знакомства с Бонтенмару для того, чтобы понять одну простую вещь.
Молодой господин – вовсе не чудовище и не маленький демон. Не урод и не беспомощный инвалид. Не великий воин и не будущий объединитель страны.
Он – обычный человек. Что бы о нём не говорили.
Такой же обычный как, например, никому не известный и ничем не выдающися Катакура Кагецуна.
Правда, подобные выводы молодому самурая приходилось держать при себе. Особенно последний.

Катакура Кагецуна был настолько наблюдательным и умным юношей, что для того, чтобы познать другую простую истину, ему понадобилось меньше недели.
Заключалась она в том, что между ним, Кагецуной, и господином Ботенмару при всём их сходстве как двух простых людей было одно отличие.
Очень принципиальное отличие.
У него, Кагецуны, была тёплая кожа. Заденешь случайно щеку – сразу вспомнишь, как девушка в саду помогала убирать с лица мешающие пряди, пока пальцы самого Катакуры были перепачканы в земле. Коснешься запястья – всплывут в памяти руки наставника, научившие твердым движениям, и жесткие ладони отца, чьи резкие удары так и не смогли заставить держать оружие в правильной руке. Проведешь по бокам – кожа на них до сих пор хранит тепло чужих объятий.
А Бонтенмару весь холодный, словно его в жизни никто никогда не касался. Не трепал по макушке одобрительно отец, не хлопали по плечам друзья, не теребили и не тискали женщины... И мать, конечно, не обнимала – даже близко не подходила.
В какой-то момент Кагецуна решил, что подобную несправедливость нужно исправить, но стоило ему только протянуть руку, как Датэ посмотрел на него таким взглядом... не бывает таких у детей.
Будто ведром ледяной воды окатил.
Катакура даже на всякий случай себе напомнил, что Бонтенмару – обычный человек. Получилось не так убедительно, как обычно.

Катакура считал, что у состоятельного даймё должны быть: самураи – несколько, слуги – в достатке, женщины – тоже не одна...
Масамуне считал, что у него есть Кодзюро – а вот эти все остальные пусть будут, конечно, но держатся где-нибудь на расстоянии и глаз не мозолят.
Точку зрения Одноглазого Дракона оспорить было невозможно, сколько Катакура не пытался. Кроме того, позиция Датэ оказалась заразительной.
Кагецуна пытался вспомнить, когда его последний раз звали по имени. Выходило, что очень давно, чуть ли не с тех пор, как он стал служить дому Датэ. К нему обращался только Масамуне – по тому самому имени, что придумал сам.
– Эй, Кодзюро, – вот примерно так обращался.
– Да, Масамуне-сама? – неизменно откликался Катакура.

– Вы что-то хотели? – Кодзюро ещё раз пробежался взглядом по строке, запомния место, где остановил чтение, и повернулся к Датэ. – Уже довольно поздно.
– Кодзюро, – еще раз повторил Масамуне, будто не знал, с чего начать. – Согрей меня.
Катакура подобному, конечно, удивился, но всё-таки нашёл в себе силы уточнить:
– Как именно?
Датэ обшаривал комнату взглядом, подбирая подходящее сравнение. О вещах очень сложно говорить, если не знаешь о них ничего.
В помещении находились только два человека, старая книга и маленькая лампа. Последняя и привлекла к себе внимания дрожащим огоньком.
– Так, чтобы растаять... воском от свечи...
Катакура почти с самого начала знал, что подобное обязательно произойдёт.
В данный момент он почти чувствовал, как холодные капли на коже наконец высыхают.

@темы: Катакура Коджуро/Датэ Масамунэ, Таять воском от свечей

---

[:Азиль:]

Название: Сатори.
Автор: Азиль
Бета: отсутствует
Рейтинг: G
Пейринг: Сарутоби Саске/Касуга
Жанр: романс
Тема: снег
Дисклеймер: персонажи принадлежат CAPCOM, автор ни на что не претендует

- Какая снежная в этом году выдалась зима... - Саске стоит на пороге усадьбы Такеда. На его протянутую ладонь медленно опускаются снежинки, кружась в неслышном вальсе - опускаются, чтобы растаять слезами. Вокруг усадьбы белым бело; на гигантских криптомериях снежные шапки - похоже, ночной снегопад отрезал пути к отступлению всем обитателям дома. Даже крыша, кажется, угрожающе поскрипывает под тяжестью своего нового пухового одеяла.
- Да. - Такеда Синген скрещивает руки на груди. - На моей памяти такого снегопада ещё не было.
- И на моей! - слышится голос Юкимуры из сада... нет, бывшего сада камней. Теперь это просто огороженное снежное поле.
- Копай, мой любимый ученик, копай. - Синген хохочет, а Юкимура лишь пыхтит, с неутомимостью механизма орудуя широкой лопатой в снежных недрах. - Не отвлекайся! Глядишь, и тебя посетит сатори.
Синген, всё ещё смеясь, уходит внутрь тёплого дома. С Юкимуры градом катится пот, но останавливаться он даже не думает - ему совсем не хочется сердить своего сурового наставника.
Саротуби Саске остаётся стоять на пороге и грустно смотреть в сторону Этиго.

Касуга расслабленно лежит в офуро - вода горячая, почти обжигающая - именно такая, как она любит. Третий месяц дороги завалены снегом, третий месяц куноити мается от скуки. Если бы были завалены только дороги! Деревья тоже все в снегу - вот и воцарилось вынужденное перемирие. Касуге бы наслаждаться тишиной и спокойствием... Вот только не выходит.
Кто доволен - так это Уэсуги Кенсин. Бог Войны с удовольствием вдыхает морозный воздух; улыбается далёкому зимнему солнцу, что не греет ни капли; пишет стихи, любуясь искрящимся снегом...
Касуга тоскливо хмурится - не понять ей своего господина. Ей хочется битв и сражений, её пьянит запах крови и страха своих жертв - ведь её сякены разят без промаха.
А ещё ей не хватает своего единственного и самого важного врага. Не хватает ощущения, которое появляется, лишь когда он рядом - что одна-единственная её ошибка может стать последней; не хватает азарта схватки с равным ей по силе...
Не хватает его объятий и поцелуев, порой таких нежных и страстных, порой - грубых и хозяйских; его шуток; его глаз; даже его голоса...

"Может, это и есть любовь?..."

@темы: снег, Сарутоби Саскэ/Касуга

---

Катакура Кодзюро / Датэ Масамуне, "Падая всё ниже"

[S&M]

Название: Точка опоры
Автор: Lezolirendaeriserail
Бета: Зеркало-тян
Рейтинг: PG
Пейринг: Катакура Кодзюро / Датэ Масамуне
Жанр: H/C
Тема: падая всё ниже
Дисклеймер: персонажи принадлежат CAPCOM, автор ни на что не претендует

Читать

Крыльцо дома Датэ не такое уж и высокое, но для ребёнка даже несколько ступеней могут представлять некоторую угрозу. Особенно если один его глаз намеренно скрыт несколькими полосами мягкой ткани, на другой глаз эта ненавистная повязка сползла, сам мальчик небезосновательно считает, что в родном доме ему всё настолько знакомо, что можно ходить вовсе не глядя под ноги, а на одной из ступеней кто-то совершенно случайно забыл пару сандалий на толстой деревянной подошве.
Одноглазый Дракон живёт настоящим и будущим, но тот старый случай всё не может забыть.
Первый раз, когда его звали по имени с таким искренним беспокойством за его сохранность, что в него даже не сразу поверилось.
Первый раз, когда Катакура, кажется, превзошёл возможности человеческого тела, оказавшись рядом в доли секунды. И когда Кодзюро наконец отбросил те условности в отношениях с Датэ, которые не позволяют лишний раз господина касаться и уж тем более запрещают бережно, почти нежно прижимать его к себе обеими руками.
Масамуне считает, что его затяжное падение началось именно с того момента.
Метафорическое падение – с вполне реального.

– Масамуне-сама, вы меня не слушаете, – укоряет Кодзюро, прервав лекцию об основах стихосложения, которые должен знать любой уважающий себя благородный человек.
Датэ отвлекается от растирания правого века кончиками пальцев и поднимает на Катакуру затуманенный взгляд. Если присмотреться достаточно внимательно (а Кодзюро научился так делать), то на дне зрачка Масамуне можно обнаружить плещущуюся боль.
Наверное, можно было бы вывести сложную зависимость интенсивности зуда под веком от погоды, фазы луны и ещё чего-то, но когда привычнее ощущение неудобства сменяется новым приступом острой рези, Масамуне не до подобных отвлечённых размышлений.
– Я очень внимательно слушал, – возражает Датэ.
Он и правда не пропустил мимо ушей ни одного слова. С другой стороны, смысла ни единого предложения он тоже не уловил, наслаждаясь только лишь звучанием голоса.
Когда боль приветливо распахивает манящую тёмную бездну, хороши все средства, какие могут хоть немного замедлить падение в неё. К удивлению Масамуне, голос Катакуры оказывается лучшим из этих средств.
Кодзюро откладывает в сторону свиток, из которого недавно цитировал образцы высокого поэтического искусства, и медленно поднимается на ноги.
– Кажется, вам нужно отдохнуть. Сделаем небольшой перерыв и продолжим позже.
– Нет!
От слишком резкого движения у Датэ на секунду темнеет в последнем глазу и предательски подкашиваются ноги, поэтому так получается, что он не просто перехватывает Катакуру за рукав, не давая уйти, а практически повисает на нём. Кодзюро предупредительно поддерживает господина под локоть, помогая опустить на место, и сам усаживается рядом – несколько ближе, чем раньше.
– Мне остаться? Зачем? – интересуется он.
– Будешь меня держать, – под нос себе бурчит Масамуне, точно зная, что его услышат.
– Может быть мне лучше сходить за мазью? – предлагает Кодзюро, не рискуя проверять хватку Датэ на прочность. – Я быстро вернусь…
– Не нужно. Просто продолжай говорить.
Катакура не спорит. Пусть он успел рассказать большую часть из того, что подготовил на сегодня, ничто не мешает ему повторить лекцию с начала.

Балансировать на краю бездны – это уже привычно и поэтому почти просто. Он мог бы устоять, если бы его не тащили вниз чужие руки.
Тонкие, холеные пальцы матери, цепляющиеся за подол с неженской силой, от которых по ткани расползается отравленное пятно. Руки отца – просто руки, которые он сам подставил под меч одного из воинов Масамуне. И ещё многие из тех, чьи имена Одноглазый Дракон успел забыть, кто по его вине навсегда остался под Хитоторибаси.
Масамуне в детстве никто не учил тому, что мёртвых не существует, и уж тем более не объяснял, как с призраками прошлого надо обращаться. Датэ пришлось искать способы борьбы с ними самостоятельно – впрочем, он со всем учился справляться сам, почему бы этому быть исключением?
Масамуне первым делом выяснил, что липкую дрожь от очередного прикосновения холодной полупрозрачной ладони лучше всего успокаивает другое касание, тёплое и живое. И обнаружил, что в этом отношении конкретно у Кодзюро есть целых три неоспоримых достоинства.
Во-первых, к нему можно заявиться в любое время суток, ни капли не опасаясь, что тебя прогонят. Даже ночью можно, когда проблема потустороннего присутствия стоит особенно остро.
Масамуне не утруждает себя стуком или иным оповещением о своём прибытии, он тихо отодвигает створку двери и уверенно прокрадывается к постели Катакуры. Датэ точно знает, что Кодзюро не спит: тот как-то обмолвился, что не может позволить себе уснуть, пока Масамуне продолжает бодрствовать, и у Датэ пока не было ни единого повода усомниться в этих словах – даже когда он приходил к Катакуре перед самым рассветом.
В темноте раздаётся тихий шорох: Кодзюро сдвигается к краю постели, освобождая место, и приглашающее приподнимает угол тонкого одеяла.
– Всё чаще и чаще, Масамуне-сама, – тихо укоряет Катакура, пока Датэ устраивается у него под боком. – А я-то наивно полагал, что подобное проходит с возрастом.
Во-вторых, руки Кодзюро большие, очень горячие и надёжные, то есть сами по себе подходят как нельзя лучше.
Датэ, как и обычно, сам показывает, какие прикосновения ему необходимы, укладывая одну ладонь Катакуры себе на поясницу, а другой рукой заставляя обнять за плечи. Масамуне придвигается ближе, прижимается теснее и пытается со всех сторон окружить себя барьером из мягкого, ласкового тепла.
В-третьих, Кодзюро можно доверчиво уткнуться носом в изгиб шеи и окончательно расслабиться, ненадолго почувствовав себя полностью защищенным. К утру это ощущение рассеется, и всё вернётся на свои места, но Катакура ничем не покажет, что произошедшее ночью заставило его отношение к Датэ как-либо поменяться.
– Держи меня крепче, – напоминает Масамуне, хотя в этом нет никакой необходимости.
Кодзюро кивает коротко и сжимает руки – не что есть мочи, конечно, но всё равно очень сильно. Те времена, когда он боялся случайно Датэ навредить, давно прошли.
В-четвёртых (что настолько важно, что даже не стоило бы включать этот пункт в список достоинств Катакуры), выбора у Масамуне всё равно нет.
Датэ упирается Кодзюро в плечо, опрокидывая того на спину, потом подтягивается, устраиваясь сверху. Чуть приоткрывает глаз, заглядывая Катакуре в лицо – тот совершенно спокоен, будто ничего особенного не происходит. Расслабляется и позволяет уложить себя в то самое единственное положение, в котором им обоим будет удобно.
Ощущение затяжного свободного полёта наконец сменяется чувством надёжной опоры. Ниже падать уже некуда.

@темы: Катакура Коджуро/Датэ Масамунэ, Падая всё ниже

---

[Крекер с солью]

Название: Перемена слагаемых
Автор: ael Thervin
Бета: в отпуске
Рейтинг: R
Пейринг: Тесокабе Моточика/Катакура Кодзюро
Жанр: Hurt/comfort, я сам в шоке!
Тема: падая все ниже
Предупреждение: автор не несет никакой ответственности за выбранный пейринг - все решал слепой жребий. И да, здесь автор издевался над персонажами совершенно сознательно, но по большой любви
Примечание: автор коллекционирует тапочки
Дисклеймер: персонажи принадлежат CAPCOM, автор ни на что не претендует

Тесокабе Моточика стоял на верхней палубе «Фугаку» с самого утра и отчаянно хмурил правую бровь. Одноглазый Дракон из Осю, как и сам Демон, в общем-то, никогда особой пунктуальностью не отличался, но чтоб опаздывать на два с лишним часа! Вот динамо!
«Небось опять с Мигиме ругается, - досадливо, но от того не менее прицельно сплюнул Моточика за борт – точнехонько в забытое кем-то ведро, после чего вновь предался тягостным раздумьям. – Только бы этот зануда за ним не увязался. Все веселье испортит».
С одной стороны, пирата невероятно раздражала излишняя забота Катакуры о Датэ (между прочим, вполне взрослом и самостоятельном), а с другой, он прямо таки печенкой чуял, что все это неспроста и обычной преданностью вассала господину тут и не пахнет. А вот чем пахнет, Моточика пока не разобрался: раскусить невозмутимо твердого Правого Глаза оказалось совсем не просто.
По трапу, любезно переброшенному с корабля на причал, гулко застучали гэта. Демон отвлекся от размышлений и едва удержался, чтоб не скривиться. На «Фугаку» в простом добротном кимоно вместо привычного одеяния поднимался не кто иной, как Катакура Кодзюро, а вот никаких драконов рядом даже не наблюдалось.
- Где Дракона потерял, Мигиме? – Тесокабе изо всех сил тянет улыбку и старается выглядеть невозмутимым. Еще не хватало чтоб Катакура догадался, что видеть его здесь совсем не рады, не то что Масамуне.
- Датэ-доно… - Кодзюро на секунду умолкает, раздумывая, какой же из приготовленных заранее не слишком правдивых ответов выбрать, но, в конечном счете, решает не юлить. – Датэ-доно принимает в Осю гостей из Каи. Но он не хотел оставлять Вас в одиночестве, раз уж встреча была назначена. Поэтому я, Катакура Кодзюро… полностью в Вашем распоряжении.
Демон Внутренннего Моря не из тех людей, кто подолгу держит обиду, но сейчас он и впрямь знатно обиделся и разозлился на Докунгарю. Так сильно, что даже не заметил, с каким трудом Правый Глаз Дракона произнес последние слова.
- Вот оно как, значит. Ну, пошли, чего зря время тянуть, - Моточика напускает на себя безразличный вид, хотя едва сдерживается от того, чтобы не отходить гостя из Осю якорем. А впрочем… Кажется, он сам сказал, что Тесокабе может делать с ним все, что заблагорассудится. Не дословно, конечно, но смысл слов был именно таким. Так вот он нежничать и миндальничать с ним и не собирается.
В капитанской каюте не так уж много места, да и свет, проникающий через единственное оконце, достаточным не назовешь, но искать другое «подходящее место» у Моточики совершенно нет настроения.
- Ты ведь знаешь, чем мы с Драконом обычно занимаемся на таких вот встречах? – интересуется Тесокабе осведомленностью Мигиме. Катакура на его слова только коротко кивает, не поднимая глаз, и распускает пояс кимоно. Демон окидывает ленивым взглядом оставшееся безо всякого прикрытия тело, расписанное игрой света и тени, и хищно улыбается.
Не Дракон, конечно, но на безрыбье… К тому же Тесокабе привык к более изящным любовникам, вроде Мотонари… Кодзюро же, куда больше того же Масамуне, похож на самого пирата.
«Зато этого можно не жалеть», - пытается поднять себе настроение Моточика, заодно подтягивая к себе подарок Дракона, попутно удивляясь тому как беспрекословно тот подчиняется его желаниям. Хотя одного касания хватает, чтобы понять, как Мигиме напряжен – под горячей кожей, которую жадно царапает пальцами разыгравшийся Моточика, все будто из камня.
Катакура чувствует себя игрушкой. Вещью, принадлежащей Одноглазому Дракону, которой тот распоряжается, как только захочется. Несносный мальчишка. Нет ничего необычного в том, что сейчас он так милостиво разрешил своему приятелю Моточике этой вещью попользоваться. Нет ничего странного в том, что Тесокабе этой возможностью не пренебрег. Точно так же, нет ничего удивительного в том, что с каждой секундой пребывания на «Фугаку» Кодзюро чувствует себя все более отвратительно.
Странно то, что это… отвратительно хорошо.
До тошноты.
Кодзюро невероятно стыдно перед господином Масамуне и самим собой. Благодаря забавам доно, он давно сорвался с края обрыва, по которому ходил, и теперь летит – падая все ниже и ниже. На губах от этого полынная горечь, но Моточике похоже все равно. Демон Внутреннего Моря с наслаждением упивается этим вкусом, щедро делясь с Катакурой морской солью, давно въевшейся в кожу.
Кодзюро так нравятся его руки, в которых, в кое-то веки можно позволить себе уступить, побыть, хоть ненадолго, слабым; зная, что тебя не оставят. Даже сталь и гранит, если им не давать отдыха, со временем разрушаются от непомерной нагрузки, что уж говорить о таком хрупком материале как человек.
«Но это слишком большая роскошь», - напоминает себе Катакура, разрывая поцелуй и разворачиваясь в кольце чужих рук. Убеждая себя уйти пока еще не поздно.

читать дальше совсем не обязательно

То, как отчаянно рвется к выходу Мигиме, только еще больше раззадоривает Тесокабе, заставляя и вовсе позабыть об осторожности и бережном обращении. Пусть Дракон вдосталь налюбуется на его, Моточики, знаки на теле своего вассала. Пусть поймет и оценит то, чего лишился из-за сомнительного удовольствия провести вечер за невинной беседой с Тигренком из Каи.
Одновременно удерживать Катакуру, лишая всех шансов вырваться, не свернув себе при этом шею, и двигаться в полную силу чертовски сложно. Но Моточике слишком нравится контраст первоначальной покорности и последующего дикого сопротивления – будто сам Докунгарю никогда не вытворял с Мигиме ничего подобного. По правде говоря, Тесокабе откровенно срывало крышу. Так сильно, что он даже не заметил, как Катакура уткнулся лицом в пол и зашипел сквозь зубы проклятия вперемешку с бессознательным бредом. Что он там призывал и на какие части тела, Моточике было совершенно безразлично. Он был слишком занят, стараясь продлить удовольствие еще хоть сколько-нибудь подольше.
К сожалению, все хорошее имеет свойство быстро заканчиваться…
Едва придя в себя, Кодзюро пытается сразу же выкарабкаться из-под тяжелого (даже для него) Демона, но Моточика не намерен был отпускать добычу. К тому же, он тоже успел перевести дух, а ворочающийся и такой жарко-тесный Катакура, сам того не желая, разбудил в нем зверский аппетит.
- Тесокабе, хватит. Я сейчас упаду, - задыхается словами Кодзюро и Демон действительно чувствует как у того подкашиваются ноги и руки.
- Знаю-знаю, - ухмыляется он, крепко обхватив Катакуру за пояс и еще плотнее прижимая к себе. – Падаешь все ниже и ниже.
- Только вот я тебя поймал, - добавляет Тесокабе минутой позже, увлеченно зализывая царапину на плече Кодзюро, по-свойски притираясь к нему щекой, позволяя ладони сползти на пядь ниже и почти нежно огладить. – Когда есть кому поймать, падать ведь совсем не так страшно, а, Мигиме?
«А маленькая месть Дракону может и подождать», - думает Демон, с плохо скрываемым удовольствием отмечая как Катакура наконец-то начинает отвечать на его ласку.

@темы: падая все ниже, Тесокабе Моточика/Катакура Кодзюро, свободное участие

---

[Крекер с солью]

Название: Восставший из мертвых
Автор: ael Thervin
Бета: в отпуске
Рейтинг: РG
Пейринг: Акети Мицухиде/Мори Ранмару
Жанр: кому как, а Ранмару - хорор!
Тема: таять воском от свечей
Предупреждение: автор не несет никакой ответственности за выбранный пейринг - все решал слепой жребий
Дисклеймер: персонажи принадлежат CAPCOM, автор ни на что не претендует

Мори Ранмару ненавидел Акети Мицухиде, боялся его до холодных липких комков, растекающихся в груди, и никак не мог забыть.
С того дня, который стал для Ранмару точкой отсчета новой жизни прошло почти четыре месяца. Минула уже почти третья часть года, как Мицухиде упокоился стараниями Катакуры-сама, а его тело, наверняка обгоревшее до самых по-рыбьи тонких и колких костей, предпочли не вытаскивать из-под обрушившейся крыши храма. Мори казалось, что все наконец-то закончилось: все его мучения, бессонные ночи и судорожные вздрагивания от прикосновения цепких ледяных пальцев.
Ранмару никогда не жаловался – помощи ждать было неоткуда. Он не сомневался, что те метки, которые Акети с такой любовью расставляет на его теле невозможно не заметить, вот только среди свиты демона-повелителя Шестого Неба не принято было помогать друг другу. Сам же Мори был так вызывающе юн, так выделялся среди прочих, что не было ни единого шанса оказаться незамеченным. А ко всему привлекающему внимание у Мицухиде было совершенно особое отношение…
Ранмару вскрикивает и просыпается, сжимая в дрожащей руке короткий нож с давно затупившимся лезвием.
- Хватит… Отпусти, ну же… Ты давно умер, а я живой. Уходи, хватит, - шепчет мальчишка размазывая по щекам слезы и всерьез рискуя потерять глаз: выпускать из руки ножик ему и в голову не приходит. А, впрочем, если бы и пришло, нет уверенности, что получилось бы – до того крепко оказалась рукоять стиснута одеревеневшими пальцами.
С футона Мори не встает – сползает, опираясь на руки и подволакивая за собой негнущиеся ноги. Цель одновременно близка и недосягаема. Несколько шагов, которые обычно он преодолевает за три секунды, теперь превращаются в долгий и тяжкий путь. К чести Мори, ему все же удается добраться до вожделенного ящика, наполовину заполненного толстыми белыми свечами.
Несмотря на дрожь, движения Ранмару точны и выверены – ему уже не впервой проделывать подобное. С каждой новой щепоткой восковой стружки упавшей на пол, свеча становится все больше похожа на Акети Мицухиде.
Вырезай Мори с такой же тщательностью и вдохновением фигурки более популярных в народе героев из дерева, давно начал бы неплохо зарабатывать. Но мальчик каждый раз изображает Акети: в мельчайших деталях, которые кому-то другому, при жизни Мицухиде, возможно и заметны не были.
Когда работа наконец закончена, Ранмару поджигает фитиль и, болезненно щуря глаза от яркого света пламени, заставляет своего мучителя вновь и вновь таять воском от свечей, надеясь таким образом выжечь воспоминания о нем из своей памяти.
Тонкая, будто паучья лапа, рука, царапая, проскальзывает Мори на грудь, а вторая до боли сжимает горло, не позволяя ни вздохнуть, ни закричать.
- Скучал по мне, Ранмаруу-куун? – привычно тянет над самым ухом тихий голос Акети.

запись создана: 19.09.2011 в 01:53

@темы: Акэти Мицухидэ/Мори Ранмару, таять воском от свечей, свободное участие

---

[Крекер с солью]

Название: Муки выбора
Автор: ael Thervin
Бета: в отпуске
Рейтинг: G
Пейринг: Фума Котаро/Уэсуги Кенсин
Жанр: General, может быть даже щепоточка Н. Ну может две щепоточки.
Тема: золото
Предупреждение: автор не несет никакой ответственности за выбранный пейринг - все решал слепой жребий. И да, издевался над персонажами автор тоже не по личной инициативе. Т_Т меня подставили!
Дисклеймер: персонажи принадлежат CAPCOM, автор ни на что не претендует

«Господин не раз пытался решить дело цивилизованно, но этот упрямец Уэсуги все время отказывается,» - мысленно напоминал себе Фума раз наверное в сотый, нарезая круги по Этиго.
Самовнушение помогало плохо. Котаро откровенно хотелось плюнуть и на дайме в шапочке с большими ушами, и на Мацунагу-доно, и на его поручение, оглашение которого заняло без малого час, а на деле сводилось к короткому «поди и сп… принеси меч Кенсина». Вернее, Хисахиде-сама изволил этак мечтательно (чего за ним раньше вообще-то не водилось) прикрыть глаза и обозвать этот самый меч не иначе как «Прекрасным Клинком». Именно это наименование и породило в не склонном к лишним эпитетам мозгу синоби невероятно конфликтную ситуацию, всерьез грозящую довести Котаро до помешательства.
А дело было в том. что проклятущий Уэсуги называл таким именем не совсем… вернее-совсем-не клинок, а блондиночку-куноити, при одном взгляде на которую у любого нормального мужика начиналось непроизвольное слюноотделение. Вот и поди разбери теперь, что именно хотел получить из Этиго Мацунага: меч или девку? Или, все-таки, и то и другое? После получаса мучительных сомнений Фума собрался с духом и полез таки изымать из частного пользования меч Бога Войны.
Осознание всей подлости этого мира пришло к Котаро в тот самый момент, когда он увидел главу клана Уэсуги.
Спящим.
С мечом.
С обычным, вернее, тем самым, который Котару и собирался по-тихому стащить. Причем, сжимал Кенсин меч обеими руками, да так сильно, что выдернуть оный из (таких, казалось бы, слабых и холеных) ладоней оказалось никак невозможно.
«Mission Impossible, как сказал бы Одноглазый Дракон, чтоб ему его когти мозолей между пальцами понатерли,» - мрачно подумал Фума, переводя взгляд со сладко посапывающего Уэсуги, на томно вздыхающую во сне Касугу, калачиком свернувшуюся в уголке.
Радость от того, что сам Котаро смог перебороть голод и не повестись на настойчивые требования желудка сейчас же накормить его теми чудесными плюшками, которые так нахваливал Хисахиде-доно, значительно прибавила синоби сил.
«Эти вот, накушались, и теперь их до полудня гонгом не разбудишь,» - язвительно ухмыльнулся Фума, вскидывая Бога Войны на плечо и косясь на куноити, воодушевленно бормочущую признания в любви Кенсину-сама.
- Ага! – чуть было не ляпнул вслух Котаро, но вовремя спохватился, что он, якобы, неговорящий и задушил недостойный идеального синоби порыв в зародыше.
Оставив Этиго за спиной (предусмотрительно забыв на белоснежных простынях Кенсина крайне подозрительное черное перышко) и периодически похлопывая все еще спящего Уэсуги пониже спины, когда храп последнего начинал уж слишком действовать на нервы, Фума дивился собственной изобретательности.
Он доставит господину меч Бога Войны вместе с этим самым Богом Войны, а куноити прибежит за своим обожаемым Кенсином без чьей-либо помощи. А уж Хисахиде-доно пусть сам разбирается, какой из клинков лично ему кажется прекраснее.

@темы: золото, Фума Котаро/Уэсуги Кенсин, свободное участие

---

[Крекер с солью]

Название: Охота на тигров
Автор: ael Thervin
Бета: в отпуске
Рейтинг: G
Пейринг: Хисахиде Мацунага/Санада Юкимура
Жанр: General
Тема: снег
Предупреждение: автор не несет никакой ответственности за выбранный пейринг - все решал слепой жребий
Дисклеймер: персонажи принадлежат CAPCOM, автор ни на что не претендует

Каждый уважающий себя охотник знает: ничто так хорошо не сохраняет следы дичи, как первый снег.
Мацунага Хисахиде не склонен считать себя охотником, свято придерживаясь теории «коллекционирования», но, как уважающий себя человек, не станет юлить и лгать (в первую очередь самому себе), что за желанными экспонатами не устраивает самую настоящую охоту.
Поэтому, когда в Японию приходит зима, Хисахиде лично, не доверяя даже своим, не раз проверенным, подручным, отправляется на охоту на хозяев провинции Кая. Мацунага знает – старый Кайский Тигр столь же осторожен, сколь силен и мудр, а потому решает для начала заняться тигром молодым, которого совсем не случайно куда как чаще называют Тигренком. Да что там, тигренок и есть – идет, совсем не пытаясь скрываться и презрев всякую осторожность – след на снегу читается до того отчетливо, что упустить добычу кажется попросту невозможным. В успехе предприятия Мацунага не сомневается ни секунды. Все складывается как нельзя кстати: даже вездесущий и невозможно надоедливый синоби, обычно, ни на шаг не отстающий от молодого тигра, сейчас отправлен тигром старым в Этиго с очередным хокку для Бога Войны.
В другое время Хисахиде бы непременно попробовал перехватить хоть одно послание из этой переписки. Просто так, от скуки… Но сейчас его внимание целиком и полностью приковано к маячащей впереди ярко-алой фигурке. Дело за малым – подойти на расстояние вытянутой руки.
Капли крови на белоснежном снежном холсте это, безусловно, прекрасно, но у Мацунаги и в мыслях нет ни намека на желание испортить шкуру драгоценного для клана Такеда детеныша. Напротив, Хисахиде необходимо чтобы мальчик не заработал ни единой царапины. Предусмотрительный Мацунага не взял с собой оружия (чтобы не дай бог не спровоцировать маленького задиру или случайно позволить руке схватится за меч в решающий момент), предпочтя ему подозрительного вида склянку и чистый платок. В руках этого человека подобные предметы хоть и не выглядят грозным оружием, но являются между тем, именно им. Причем, одним из самых надежных.
Как Хисахиде и планировал, Санада Юкимура не замечает его даже в самый последний момент, когда изменить что-то уже невозможно, разве что позвать на помощь… Пропитанный остро-пахнущей жидкостью платок закрывает лицо молодого тигра и тот, как по заказу, глубоко вдыхает ядовитые пары. Разумеется, увидеть лица охотника добыча не успевает, как подрубленное деревце, падая в снег.
Юкимура приходит в себя уже в чужом доме – об этом, главным образом, свидетельствует отсутствие рядом Саске и ояката-сама, вместо которых у ложа больного дежурит мужчина неопределенного возраста. Не успевает Санада сказать и слова, как тот уже помогает ему сесть и после подносит к его губам пиалу с водой. А потом предлагает за завтраком рассказать о том, как «нашел в лесу юношу без сознания, и совсем-совсем замерзшего, вот и решил оставить у себя пока бедный мальчик не оправится». Тигренок краснеет и восторженно сверкает глазищами, с трудом сдерживая желание обнять спасителя со всем жаром своей пылающей души.
Мацунага только мягко улыбается, глядя на то, как маленький наивный тигр рассыпается в благодарностях. Ему остается только приручить Санаду и тогда, воспитанник Сингена сам приведет коллекционера к драгоценной тигриной шкуре, известной так же как парадный доспех главы клана Такеда. Тому самому трофею, который Хисахиде давно жаждет заполучить.

@темы: снег, Хисахиде Мацунага/Санада Юкимура, свободное участие

---

Катакура Кодзюро / Датэ Масамуне, "Бордельные сплетни"

[S&M]

Название: Одна и та же история (реверс)
Автор: Lezolirendaeriserail
Бета: Зеркало-тян
Рейтинг: G
Пейринг: Катакура Кодзюро / Датэ Масамуне
Жанр: humor
Тема: бордельные сплетни
Дисклеймер: персонажи принадлежат CAPCOM, автор ни на что не претендует

Читать

– Я надеялся, что никогда больше не произнесу этих слов, – Катакура вздыхает, – но вы, Масамуне-сама, ведете себя недостойно даймё. И очень, очень этим огорчаете Кодзюро.
Датэ от него лишь отмахивается.
– Мне приходится это делать для того, чтобы ты всё сам услышал.
– Не стоит так утруждать себя. Вы же знаете, что я в любой момент готов, – выражение лица Кодзюро чуть меняется, приобретая долю торжественности, – безоговорочно поверить вам на слово.
Масамуне кривится.
– Но при этом у тебя будет такая… многозначительная физиономия, что лучше бы я тебе ничего не говорил.
– Маса… – пытается возмутится Катакура, но ему затыкают рот.
– Если ты будешь шуметь, – шевелит бровью Датэ, – то нас обнаружат. И о моем «недостойном даймё поведении» узнают все, а не только ты.
Кодзюро прожигает господина испепеляющим взглядом, но это тоже не возымает должного эффекта, потому что Драконы, даже если они Одноглазые, возмутительно огнеупорны.
– Просто слушай, – шепчет Масамуне прямо на ухо своему Правому Глазу, одновременно с этим прижимая его ухом другим к щели в рассохшихся досках. – Если будет что-то интересное, перескажешь мне потом.
Катакура украдкой вздыхает – куда тише, чем если бы выражал всё своё возмущение сложившейся ситуацией, – и прислушивается.
Голоса за стеной ему знакомы все до единого, поэтому ему не составляет труда различать говорящих. Правда, обычно он привык их слышать за спиной.
– А недавно, – очень вовремя для подслушивающих господ начинает Буншичи, – Катакура-сама был в борделе.
Кодзюро мысленно благодарит Датэ за всё ещё неубранную с его лица ладонь, потому что подступивший к горлу возмущённый кашель прозвучал бы слишком отчётливо в повисшей тишине.
– Не может такого быть! – горячо возражает Ёсинао. – Катакура-сама?
Кто-то ещё поддерживает его неразборчивым, но выражающим согласие бормотанием, а Саманоске ещё и аргумент приводит:
– Катакура-сама бы никогда не отправился в одиночку… даже в подобное место!
– Конечно, один бы он не пошёл, – соглашается с аргументом Буншичи. – Это его хитто с собой позвал. Он ведь может? – к концу вопроса голос повышается, и все остальные окончательно притихают, признавая несомненную правоту говорящего.
Масамуне – может. Всё может, и это даже не обсуждается.
– Так вот, – пытается ещё раз начать рассказ Буншичи, уже учитывая внесённые возражения, – однажды хитто и Катакура-сама были в борделе. Потому что Катакура-сама проницательно заметил, что заскучавшему хитто требуется новое развлечение, а тот, конечно, не захотел наслаждаться им в одиночестве.
Рассказчик нарочно делает паузу, давая осмыслить новую подробность, и до уха Кодзюро доносится совсем тихое, но такое знакомое «А мог бы и нас позвать…» Магобе.
– Но так оказалось, что одна из местных девушек оказалась не только лучшей в искусствах удовлетворения гостей, но и обученной куноити. И имела весьма нехорошие намерения.
– Хитто подобным не проймёшь! – перебивает Ёсинао.
– Но в бордель с проверкой наведаться всё равно надо, – вносит предложение Саманоске, но его обсуждение и всеобщее одобрение решают немного отложить.
Буншичи продолжает:
– Хитто, конечно, не позволил себя подобным коварным приёмом одолеть. Даже больше: он сумел поймать несостоявшуюся убийцу и спросить, кем именно она была к нему подослана. А она ему почти сразу ответила… – он делает многозначительную паузу, давая каждому время придумать версию на свой вкус, – что ей заплатил никто иной, как Катакура-сама.
Все синхронно вздохнули.
– Не может такого быть! – возражает Ёсинао ещё горячее, чем в прошлый раз. – Катакура-сама?
– Катакура-сама бы никогда не покусился на хитто… тем более не стал бы для этого использовать женщину! – снова поддерживает неоспоримым аргументом Саманоске.
– Конечно, хитто подобной клевете и не поверил, – даже не думает спорить Буншичи. – Тем более что сам Катакура-сама не замедлил к нему явиться незамедлительно, как только расправился со второй напавшей.

Кодзюро пользуется тем, что Датэ с течением времени понемногу ослабляет хватку, и немного отодвигается от дощатой стенки.
– Когда это такое было? – шёпотом интересуется он.
– Не знаю, – пожимает плечами Масамуне. – Я сам удивился количеству подобного рода сплетен, среди которых бордельные пользуются особой популярностью. И захотел, чтобы ты тоже это услышал.
– С какой это целью? – подозрительно уточняет Катакура.
Одноглазый Дракон подмигивает.
– Как ты относишься к идее сделать эти россказни чуть более правдивыми?

@темы: Катакура Коджуро/Датэ Масамунэ, Бордельные сплетни

---

Ода Нобунага / Мацунага Хисахиде, "Бордельные сплетни"

[S&M]

Название: Одна и та же история (аверс)
Автор: Lezolirendaeriserail
Бета: Зеркало-тян
Рейтинг: G
Пейринг: Ода Нобунага / Мацунага Хисахиде
Жанр: teh drama
Тема: бордельные сплетни
Дисклеймер: персонажи принадлежат CAPCOM, автор ни на что не претендует

Читать

– Скучно, – тянет Нобунага.
Подобная реплика в большинстве случаев звучит капризом избалованного ребенка, но только не когда дело касается владыки Овари. В его устах даже такая короткая фраза приобретает особые, внушительные интонации.
Каприз избалованного демона-повелителя Шестого Неба – это если не приказ, то по крайней мере зловещее предупреждение о каре за его невыполнение.
В другое время на такой зов бледной тенью из темноты выплыл бы Акети Мицухиде, одновременно с ним с другой стороны, жизнерадостно прыгая на одной ножке, явился бы Мори Ранмару… И только прекрасная и смертоносная Но-химе бы не пришла. Она бы просто придвинулась немного, выступая из-за спины супруга, и изящно наклонилась, не смея заглядывать Оде в глаза.
Но сейчас, когда в плане по захвату страны наступила ключевая стадия, во время которой требуется вывести из строя почти всех вражеских полководцев, в замке нет никого, кроме его хозяина.
И случайного гостя, заглянувшего полюбоваться на зачем-то захваченные в многочисленных сражениях трофеи. Который, конечно, считается союзником.
Формально считается.
Временно.
Пока не надоест. Или не ошибётся.
– Мацунага! – зовет Нобунага требовательно.
Тот не спешит на крик бежать, но все равно направляется к хозяину Овари. Заложив руки за спину, непреклонно выпрямившись, неторопливо и беззвучно переступая.
– Меня звали? – интересуется Хисахиде. Нобунага игнорирует этот вопрос.
– Скучно, – повторяет он. – Расскажи мне что-нибудь интересное.
Мацунага переводит взгляд выше, почти на потолок, изображая на лице задумчивость.
– Смешную баечку, глупую бордельную сплетню или поучительную историю с моралью? – уточняет он.
– Без разницы. Просто говори.
Об этом догадывается только по-женски проницательная Но-химе и, разумеется, никому в голову не приходит говорить вслух, но Оде нравится тихий и мягкий голос Хисахиде.
Просто по-человечески нравится.
Насколько к демону-повелителю Шестого Неба вообще применимо понятие «человечность».
– Я бы предпочел говорить о вещах, – осторожно предупреждает Мацунага. – Например, рассказать о долгой жизни одной из тех, что сейчас волею судьбы оказались в Овари и что мне столь великодушно было позволено изучить. Но я чувствую, что это следует приберечь для другого раза.
Мацунага медленно опускается на оказавшееся неподалеку от трона владыки Овари сидение (не иначе принадлежащее Ранмару), неторопливо расправляет вокруг себя полы длинной одежды и только после этого – впервые за день – обращается взгляд на Нобунагу.
Если очень-очень приглядеться, то в глазах Хисахиде можно увидеть легкий интерес. Если приглядеться еще лучше, на самом дне глаз Хисахиде можно обнаружить скуку и брезгливость.
Мацунага любит вещи долговечные, а зловещий демон-повелитель Шестого неба, чьё время кончится со дня на день, не может у Хисахиде вызвать даже жалость.
– Один влиятельный даймё, однажды заскучав… – начинает Мацунага издалека и делает небольшую паузу. Но Оде, кажется, и правда не так уж важна тема, и Нобунага благосклонно кивает, намекая на продолжение. – Спросил совета у одного из своих ближайших сторонников. На что тот ответил, что покидать родной замок можно не только с целью захвата земель или личной расправы над их бывшими правителями, и многословно описал, чем именно время от времени занимаются люди, собираясь вместе и посещая специально предназначенные для развлечения заведения.
Ода кивает задумчиво, словно может представить всё это продолжительное и красочное расписывание. Или словно и правда знает, как нечто подобное должно звучать.
– До этого момента наш даймё как-то не уделял должного внимания этой стороне жизни, не испытывал к ней интереса, хотя, разумеется, и знал о её существовании. Но сладкие, томные, сами собой льющиеся в уши речи его сторонника сумели задеть в глубине души даймё какие-то струны, о наличии которых никто не подозревал. И он не только согласился, но и поручил этому же стороннику себя сопровождать в столь занимательном походе. А отказывать этому даймё никто не смел.
Выражение лица Нобунаги в течение этого рассказа не меняется, но глаза его начинают понемногу темнеть.
Словно он начинает о чём-то подозревать.
– Поэтому сторонник лишь тихо поблагодарил за оказанную честь, склоняясь перед даймё ниже положенного, чтобы спрятать лицо и медленно расцветающую на нём улыбку. На самом деле он давно ждал подходящего случая. Выманить даймё из-за неприступных стен его замка, из колец хорошо обученной охраны, и паутины приближённых, из-под присмотра до умопомрачения верной супруги было заветной мечтой его сторонника. Настолько невозможной мечтой, что на её осуществление он никогда не рассчитывал, сосредоточившись на других планах. Он всегда думал, что остаться с даймё наедине в опустевшем замке, когда господин своим же приказом отошлёт всех прочих от себя, на порядок вероятнее, чем соблазнить его на маленькое приключение. И как минимум на два порядка – чем на поход в такое удобное место, куда вход открыт для всех и где присутствие постороннего человека не вызовет подозрения, и где специально обученные девушки пробираются под непробиваемые доспехи знаменитых воинов. И этих мастериц можно запросто купить не только с целью с увеселения или ублажения, но и склонить к аккуратному и тихому убийству дражайшего посетителя. А даже если она не справится, всегда можно и самому прийти на помощь.
На этом месте Ода обрывает монолог жестом. Терпение – это явно не одна из присущих ему черт характера.
– Этим рассказом ты хочешь мне сказать, что однажды предашь меня? – проницательно уточняет Нобунага, небеспричинно принимая повествование на свой счёт.
Не отвечать на прямой вопрос демона-повелителя Шестого Неба довольно опасно.
Говорить ему в лицо нечто подобное просто самоубийственно.
Многозначительно промолчать… тоже не лучший выход.
– Я говорил не о себе, – уклончиво тянет Хисахиде. – Вам разве так не показалось?

@темы: Бордельные сплетни, Ода Нобунага/Мацунага Хисахидэ, свободное участие

---

Катакура Кодзюро / Сарутоби Саске, "Снег"

[S&M]

Название: Ещё один вопрос доверия
Автор: Lezolirendaeriserail
Бета: Зеркало-тян
Рейтинг: G
Пейринг: Катакура Кодзюро / Сарутоби Саске
Жанр: smarm
Тема: снег
Дисклеймер: персонажи принадлежат CAPCOM, автор ни на что не претендует

Читать

Точного места встречи они не обговаривали, поэтому Кодзюро был полностью свободен в выборе. В том, что его найдут и что разговор состоится, он не сомневался.
Катакура намеренно отъехал подальше, после непродолжительных поисков подходящего места выбрался на поле. Идеально ровное, открытое всем ветрам и прекрасно просматриваемое от края до края. По такому подобраться незамеченным просто невозможно.
Правда, то и дело нервно оглядываться и всматриваться в каждую подозрительную точку на горизонте быстро показалось Кодзюро нерациональным, поэтому он успел начать вспоминать, что на этом поле росло летом, и прикидывать, как его наилучшим для хозяйства образом использовать в этом году.
Но всё это, конечно, не значит, что Катакура потерял бдительность настолько, что позволил бы кому-либо приблизиться необнаруженным. До такой степени расслабляться нельзя было даже в собственном доме, а уж почти на границе родной провинции – тем более.
Когда Кодзюро почувствовал прямо за спиной, в непосредственной от себя близости чужое присутствие, ему хватило доли секунды для того, чтобы развернуться, одновременно потянувшись левой рукой к оружию.
Ещё одной доли оказалось достаточно для того, чтобы пальцы разжались, оставив клинок извлечённым из ножен едва ли на четверть. Времени на то, чтобы остановить замах, уже не оставалось.
Сарутоби присел на колено с таким видом, будто вовсе не уворачивался от так и не состоявшегося удара, а просто вежливо приветствовал Катакуру, как это предписывает этикет.
– Отличная реакция, Правый Глаз Дракона, – искренне восхитился Саске.
Сам Кодзюро довольным собой вовсе не выглядел.
– Я не сразу узнал тебя, – признался он, опустив глаза. – Выглядишь непривычно.
Сарутоби поднялся на ноги, оглядывая себя будто в поисках чего-то ранее незамеченного, одновременно давая себя разглядеть во всех деталях.
– Вот уж не думал, что вас можно этим удивить… Неужели вы не могли предположить, что к зиме я переоденусь в белое, чтобы быть менее заметным на фоне снега?
Катакура недовольно нахмурился, сердясь на самого себя. Он должен был догадаться, это ведь было довольно просто. То, что в Осю синоби нет, его ничуть не оправдывало.
– Я не думал, что по скрипящему слою свежевыпавшего снега можно подойти настолько неслышно.
Саске улыбнулся и сделал шаг в сторону, открывая совершенно нетронутую, идеально ровную белую гладь за своей спиной, на которой нет ни малейшего намёка на отпечатки ступней. Будто Сарутоби не касался земли, а прилетел.
Саске снял с плеча случайно прилипшее маленькое пёрышко и повертел его в пальцах. Кодзюро не был уверен, существует ли оно в реальности, или может это ещё один маленький трюк, которых у синоби припасено в избытке.
– Такому, как я, несложно сделать лишний крюк и занести раздобытую информацию в Осю. Но вы же не можете не понимать, что это не может продолжаться вечно. Когда-нибудь господин Санада и Одноглазый Дракон будут воевать по-настоящему, это неизбежно. Может быть, мне стоит посоветовать вам место, где можно найти хорошего синоби?
Катакура только покачал головой в ответ.
– Я не могу доверять кому-то другому.

@темы: Снег, Катакура Коджуро/Сарутоби Саскэ, свободное участие

---

Катакура Кодзюро / Датэ Масамуне, "Снег"

[S&M]

Название: —
Автор: Lezolirendaeriserail
Бета: Зеркало-тян
Рейтинг: PG
Пейринг: Катакура Кодзюро / Датэ Масамуне
Жанр: stern fluff
Тема: снег
Дисклеймер: персонажи принадлежат CAPCOM, автор ни на что не претендует

Читать

Клинок в руках Масамуне лихо посвистывает, рассекая воображаемых противников, сам Датэ мягко переступает, постепенно продвигаясь вперед, в самую гущу воображаемых врагов. Одноглазый Дракон полностью сосредоточен на мече и на прокладываемой к воображаемому генералу дороге, и он совсем не замечает, куда именно ступают его босые ноги.
Гладкий пол додзё давно кончился, пройдена и короткая, в четыре ступени лесенка, и сейчас под ступнями Датэ тихо поскрипывает тонкий слой первого снега. Холода Масамуне не ощущает вообще – если сравнить, то доски пола просторного и продуваемого всеми ветрами помещения окажусь ненамного теплее. Да и привычка, конечно, сказывается.
Теоретически Датэ может босиком гулять по снегу довольно долго, не испытывая при этом каких-либо неудобств. Практически он успевает сделать шагов пять.
– Масамуне-сама! – настигает его голос вездесущего Кодзюро.
Катакуре вовсе не обязательно смотреть на Масамуне, он и так знает, что с ним происходит. Правый Глаз в совершенстве изучил все возможные привычки Дракона и вполне может предсказывать его действия.
– Что? – огрызается Датэ, от звуков чужого голоса возвращаясь к реальности.
– Обуйтесь, пожалуйста, – невозмутимо советует Катакура. И не может удержаться от почти нежного ворчания: – Как всегда.
Масамуне медленно, бочком крадется обратно в дом, изо всех сил делая вид, что вовсе никуда не выходил. С кем-либо другим он такого поведения себе не позволил, но Кодзюро – это Кодзюро, а никого другого рядом, как это обычно бывает, принципиально нет.
– С чего ты взял, что без обуви?
– Я всё вижу, – почти зловеще произносит Катакура, так и не появившись в поле зрения Датэ. – Я же ваш Правый Глаз. Мне положено видеть всё то, что и вам, и ещё чуть больше.
– Тебе положено быть рядом, – отрезает Масамуне. – А не подсматривать за мной издалека.
Датэ слышит за спиной так хорошо знакомые шаги и отклоняется назад, точно зная, что ему будет на что опереться. Так и происходит – Кодзюро позволяет Масамуне прижаться к груди и откинуть голову на точно подставленное плечо, обнимает его обеими руками и накрывает всё ещё сжатые на рукояти меча ладони своими.
У Датэ ледяные руки – то, что Одноглазый Дракон холода не чувствует, вовсе не означает, что его тело сохраняет нормальную температуру.
– Если вы закончили, я прошу позволить мне, Кодзюро, помочь вам отогреться.
Масамуне это предложение кажется весьма привлекательным. Особенно в свете того, что холодный воздух пользуется его остановкой и начинает понемногу пробираться под одежду, а Катакура ощутимо тёплый даже сквозь несколько слоёв ткани, что сейчас разделяют Дракона и его Правый Глаз.
– Тебе, – уточняет Датэ. И повторяет с ещё большим значением: – Только тебе.

@темы: Катакура Коджуро/Датэ Масамунэ, Снег

---

Напоминание.

[Koshu]

Уважаемые авторы, сегодня уже 17 сентября и до окончания марафона осталась пара дней. Подтягивайтесь, дописывайте и выкладывайте, финиш совсем близко

@темы: организационное

---

Сарутоби Саске / Санада Юкимура, "Душа самурая"

[S&M]

Название: Бездушный
Автор: Lezolirendaeriserail
Бета: Зеркало-тян
Рейтинг: G
Пейринг: Сарутоби Саске / Санада Юкимура
Жанр:
Тема: душа самурая
Дисклеймер: персонажи принадлежат CAPCOM, автор ни на что не претендует

Читать

– Саске… – доносится ещё далёкий крик, и Сарутоби привычно определяет на слух местоположение, скорость и направление движения его издавшего. Неторопливо поднимается с земли, тщательно отряхивается – и срывается с места тем самым скользящим и стремительным шагом синоби, которым при желании можно обогнать всадника. Какой-либо логики или закономерности в расположении мест, где Юкимура его пытается обнаружить, он до сих пор не смог уловить, а вот оказаться именно там, где его ожидают увидеть, для Сарутоби проблемы не представляет.
Санада каждый раз радуется: никто не может найти Саске, кроме него.
Сарутоби появляется на виду в такой небрежной позе, словно всем телом говорит: «Я был именно здесь как минимум последний два часа и – нет-нет, как можно было такое предположить? –никуда не бегал».
– Саске! – Юкимура быстро переводит дух. – Ты даже не представляешь, что у меня есть!
– Не имею ни малейшего понятия, – Сарутоби изо всех сил пытается сохранить серьёзность, но в его глазах уже плещется смех, а на лице сама собой, против воли расползается предательская улыбка.
Санада и правда старательно прячет ладони за спиной, не давая их увидеть. Вот только то, что он держит в руках, несколько выше его роста и поэтому почти на локоть высовывается из-за плеча, гордо блестя покрытым лаком древком и отполированным острием.
– Неужели и правда есть вещи, которых Саске не знает? – не может сдержать удивления Юкимура. Его, конечно, радует согласие Сарутоби, но он его, если быть откровенным, не ожидал.
– Я знаю всё обо всех в Японии, – несмотря на явное преувеличение, в голосе синоби слышатся нотки заслуженной гордости. – Кроме того, что именно наставник выбрал вам для битвы.
– Это копьё, – радостно сообщает Санада, забывая играть в тайну. – Смотри какое!
Молодой Тигр из Каи демонстрирует своё новое оружие, почтительно и бережно держа его на вытянутых перед собой руках. Даже ничего не понимающий в сражениях человек сразу скажет, что это копьё просто великолепно.
– Оно очень подходит вашей душе, – искренне и серьёзно говорит Саске. – Наставник хорошо представлял, что именно вам нужно.
Юкимура согласно кивает. В его глазах понемногу зажигаются восторженные звёздочки от одного упоминания Такеды.
– Ояката-сама меня учил, что оружие – это душа самурая. Как ты думаешь, моя душа и правда такая… – Санада отчаянно пытается подобрать нужное слово.
– Продолговатая? – не может удержаться от подсказки синоби.
– Нет! – возмущенно отмахивается Юкимура.
– Алая? – предпринимает вторую попытку Сарутоби. – Это определённо ваш цвет.
Санада рассеянно кивает, погруженный в собственные мысли. Некоторое время он молча осматривает синоби с головы до пят, а потом задаёт возникший в процессе этого вопрос:
– А у тебя какая душа?
Саске демонстративно удивляется, грациозно приподнимая брови:
– Что данна имеет в виду?
Юкимура мнется, не зная, как точнее выразить свои мысли.
– Я не вижу у тебя оружия… Где твоя душа?
У синоби россыпь мелких бомб за пазухой, целый набор тонких игл в рукаве и почти бессчётное количество остро отточенных метательных ножей в складках пояса.
Сарутоби разводит руками.
– Я ведь не самурай. Откуда у меня душа?

@темы: Сарутоби Саскэ/Санада Юкимура, Душа самурая, свободное участие

---

Маэда Кейдзи / Уэсуги Кенсин, "Душа самурая"

[S&M]

Название: Подношение
Автор: Lezolirendaeriserail
Бета: Зеркало-тян
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Маэда Кейдзи / Уэсуги Кенсин
Жанр: romance
Тема: душа самурая
Дисклеймер: персонажи принадлежат CAPCOM, автор ни на что не претендует

Читать

Кенсин чуть поворачивается и наклоняет голову так, что становится невозможно оторвать взгляда от изящного изгиба шеи.
Кенсин поднимает руку и прикасается к острой скуле, ведёт ладонью к затылку. Таким простым, но завораживающим жестом обычно отбрасывают с лица непослушные пряди, но пальцы владыки Этиго только касаются белоснежной, идеально гладкой кожи.
Кенсин пододвигается ближе, сокращая дистанцию именно до той, на которой ещё можно увидеть его целиком, с головы до пят, но уже и можно рассмотреть отдельно каждый изгиб его тонкого, изящного до безумия, но такого сильного тела.
Кенсин осторожно скидывает ледяную маску отстранённости и невозмутимости лёгкой улыбкой и прищуривается, пряча холодную, затягивающую бездну глаз.
– Ты на меня так смотришь, будто я не человек, – мелодично произносит Уэсуги.
Кейдзи растерянно моргает и трёт лицо ладонью, будто пытаясь сбросить путы наваждения.
– Конечно, нет, – отвечает он почти небрежно, как у него бывает обычно, но первые слова всё равно звучат незнакомо и хрипло. – Ты – Бог Войны, это всем известно. И какому-нибудь простому бродяге находиться рядом с тобой – небывалая удача и величайшее счастье. Я должен был быть безмерно благодарен уже за то, что меня однажды пустили в твой дом.
Кенсин смещается ещё немного, располагаясь точно между Маэдой и единственной зажжённой лампой. Кейдзи от такого манёвра получает возможность снова дышать полной грудью, но он предпочёл бы видеть владыку Этиго во всех подробностях, даже если ценой этого становится невозможность сделать вдох.
Маэда как никто умеет ценить красоту человеческой души и тела.
Сейчас Кейдзи видит лишь силуэт в ореоле тёплого золотистого света: хрупкие плечи, длинная шея, идеальный полукруг высокого лба. Но он не может прекратить созерцать даже такой недетализированный образ.
– Благодарность обычно выражают поступками или вещами. Делать что-либо во имя Бога Войны ты не будешь – да и я сам попытаюсь тебе запретить. А что ты сможешь принести в дар?
Маэда разводит руками, демонстрируя широкие, открытые и пустые ладони.
– У такого бродяги, как я, нет ничего, что можно было бы предложить, и даже ни единой мысли о том, что мне нужно найти. Мне явно требуется подсказка.
В голосе Кейдзи то и дело проскальзывают шутливые нотки, несколько разряжающие почти торжественную обстановку, но Уэсуги отвечает ему со всей серьёзностью.
– Обычно богам даруют жизни и души. А для Бога Войны нет ничего более ценного, чем посвящённая служению ему душа самурая.
Маэда разочарованно качает головой.
– Откуда у меня может взяться подобное… Может быть, бога всё-таки устроит душа мирного бродяги, вместо возвышенных и честолюбивых помыслов до краёв полная простой и искренней человеческой любви?
Кенсин смеётся тихо, но звонко, разрушая когда-то давно выбранный для себя образ, и доверчиво тянет к Кейзди руки. Совсем обычные руки, с мозолями на ладонями и неизвестно откуда взявшейся царапиной на пальце. Ну разве что самую малость красивее и меньше, чем у самого Маэды. Теплые руки человека, а не льдисто-мраморные кисти статуи небожителя.
– Только не забывай, что боги – создания жадные, привыкшие брать всё до последней капли.

@темы: Уэсуги Кэнсин/Маэда Кейджи, Душа самурая, свободное участие

---

[:Азиль:]

Название: Философия любви.
Автор: Азиль
Бета: отсутствует
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Сарутоби Саске/Касуга
Жанр: романс
Тема: душа самурая
Дисклеймер: персонажи принадлежат CAPCOM, автор ни на что не претендует

- Душа самурая - его меч. - говорит Катакура Кодзюро, словно для себя, полируя свой бесценный клинок с прекрасной гравировкой. Касуга ждёт аудиенции владыки Осю, и Катакура развлекает посланца из Этиго изысканной беседой. - Меч прекрасен и смертоносен, ему неведомы жалость, да и чувства вообще. Меч исполнит любое желание своего господина, не считаясь с собственными. И мечу не страшна смерть.
Кодзюро глядится в тонкую полоску клинка, словно в зеркало - и в глазах его отражается сталь.

- Душа самурая - пламя. - улыбается Санада Юкимура. - По крайней мере, моя пылает.
Касуга смотрит непонимающе, но Юкимура лишь пожимает плечами - других слов, чтобы Касуге стало понятнее, ему не найти.

- Душа самурая - не только его меч. - Уэсуги Кенсин смотрит в безоблачную синь неба, раскинувшегося над резиденцией Уэсуги. - Душа самурая в том, что он создаёт. Я хочу создать мир без войн, где все будут счастливы - в нём и будет заключена моя душа.
- Но... Разве это не желание каждого в этой войне? - спрашивает Касуга робко.
- Да, разве что, кроме Оды Нобунаги и его вассалов.
- Почему тогда нельзя исполнить это желание, раз все этого так хотят? Ну, всем вместе? Прекратить воевать...
- Касуга. - прерывает её Кенсин. - Ты не приготовишь мне твой замечательный чай?
- Простите меня за неуместные вопросы, мой господин, я слишком дерзка... - Касуга покаянно падает на одно колено.
- Всё хорошо, Касуга. - говорит Кенсин после чуть заметной паузы. - И хорошо, что ты думаешь о таких вещах.
- Да, мой господин. - Касуга склоняется ещё ниже.

- Душа самурая... - Сарутоби Саске лениво бросает сякены в сухое дерево на опушке, полулёжа в душистой траве, и философствует. - Я не самурай, точно не знаю. Наверное, душа самурая в борьбе. Бороться с собой и с миром; но в тоже время быть одним целым с собой и миром. недаром сказано: "пусть один меч сам стоит спокойно против неба". А тебе зачем?
Касуга лежит рядом на его плаще, укрытая лишь собственными волосами. Она пожимает плечами, от чего её высокая грудь волнующе колышется:
- Просто любопытно. И звучит красиво... А в чём душа синоби?
- Я знаю только одно. - Саске поворачивается к ней и серьёзно смотрит своими светло-карими, почти жёлтыми глазами. - Моя душа - это ты.

@темы: Сарутоби Саскэ/Касуга, душа самурая

---

[:Азиль:]

Название: Шаг вперёд.
Автор: Азиль
Бета: отсутствует
Рейтинг: G
Пейринг: Сарутоби Саске/Касуга
Жанр: романс, юмор
Тема: бордельные сплетни
Дисклеймер: персонажи принадлежат CAPCOM, автор ни на что не претендует

Мрачным возвращается из Киото Маэда Кейдзи.
Уэсуги Кенсин, гостеприимный хозяин и добрый друг, участливо интересуется причиной грусти долгожданного гостя.
И отвечает Маэда Кейдзи, что посмотрел он на древнюю столицу, побывал в древних храмах, поклонился Большму Будде; и уж напоследок заглянул в в гости к весёлым таю. Красивые девушки спели и сплясали для знатного господина, помогли снять усталость; и вдобавок рассказали последние бордельные сплетни.
Мол, больше всех гостей любят весёлые таю Сарутоби Саске - уж очень щедр и добронравен; ни одной девушки не оставит без доброго слова и внимания. А ещё у него... Маэда Кэйдзи что-то шепчет на ухо другу. Уэсуги Кенсин хохочет.
- Тебя это задело?
- Ещё бы! Они мне это должны были сказать!
- Мало ты им заплатил, наверное. - Кенсин понимающе усмехается. - В следующий раз имей в виду.
И Кейдзи уже сам не может удержаться от смеха.
А Касуга за перегородкой роняет с подноса чашки прямо на татами. Они падают бесшумно, орошая его ароматным чаем - но Касуге всё равно. Её тонкому слуху легко расслышать весь разговор, вплоть до шёпота, за фусума.
Саске - желанный гость в ханамати... Нет, само собой, он ведь взрослый мужчина, не связанный клятвой верности - хоть изредка, но ему нужны женщины.
А ещё - он враг.
Но почему-то слышать слова Маэды Кейдзи больно.
- Касуга? - спрашивает мелодичный голос за перегородкой. - Чай для нашего гостя уже готов? Я чувствую его прекрасный аромат.
- Да, мой господин. Уже несу. - голос Касуги бесстрастен, на лице нет ни следа эмоций. Она заново разливает чай по фарфоровым чашкам.
- Твой чай, как всегда, великолепен. - Уэсуги Кенсин задумчиво смотрит на свою верную куноити. - Спасибо тебе, мой прекрасный клинок.
Касуга хочет что-то ответить, но в этот момент на пороге резиденции Уэсуги прямо из воздуха материализуется коленопреклонённая фигура.
- Сарутоби Саске с посланием для Уэсуги Кэнсина... Ой! За что?
Саске потирает ушибленный лоб и изумлённо глядит на Касугу. Рядом валяется гнутый серебряный поднос.
Касуга возвышается над ним гневной богиней мщения.
- За всё хорошее! - рявкает блондинка и выходит из комнаты, яростно стукнув дверью.
Саске провожает её удивлённым взглядом. Но когда он видит рядом с хозяином дома Маэду Кейдзи, удивление сменяется озарением.
И Сарутоби Саске довольно улыбается, словно кот, объевшийся сметаны.

@темы: Сарутоби Саскэ/Касуга, бордельные сплетни

---

[:Азиль:]

Название: Леденящий огонь.
Автор: Азиль
Бета: отсутствует
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Сарутоби Саске/Касуга
Жанр: романс
Тема: золото
Дисклеймер: персонажи принадлежат CAPCOM, автор ни на что не претендует

Саске смотрит на полуденное солнце, щурится. Расплавленное золото льётся с небосвода; от палящего зноя не спастись в тени деревьев.
Раздумья занимают всего миг - и вот его фигура смазывается, расплывается в воздухе, словно мираж.

В глубине густого леса, что с незапамятных времён растёт на границе провинций Каи и Этиго, раскинулось глубокое синее озеро. Питают его подземные источники - и летом, даже в самый жаркий день, вода остаётся прохладной.
И сегодня у Касуги не получается побороть искушение.
Оставив одежду на берегу, она прыгает в воду с высокого прибрежного камня. В первую секунду ледянящий холод обжигает её нежную кожу - но вскоре ей уже тепло. Касуга ныряет поглубже и открывает глаза. Солнце светит неярким пятном над её головой; под ногами бурой массой чуть колыхаются водоросли, растущие среди камней, еле различимых в толще воды. На границе двух миров Касуга ощущает дивное спокойствие.
Но оно быстро покидает её, когда вынырнув, она видит незваного гостя на берегу.

Убедившись, что не остался незамеченным, Саске машет рукой. - Ты помнишь, что сейчас мы союзники? - спрашивает он на всякий случай.
- Я думаю, это ненадолго. - доносится ответ с той стороны озера.
Касуга лёгкими гребками стремительно плывёт к берегу. Сарутоби Саске нахально улыбается и молчит.
- Может, отвернёшься?
- Зачем? - В голосе Саске звучит столько предвкушения, что Касуга просто не может не разозлиться. Через секунду она понимает, что Саске предвкушает её злость, смущение и растерянность.
И в её душе рождается холодная ярость.
Подплыв поближе, Касуга находит под ногами опору и решительно направляется к Саске.

Вода стекает по её мокрым потемневшим волосам, высокая грудь колышется в такт шагам, крутые бёдра двигаются откровенно и зазывающе...
Сверкает на солнце кинжал, примотанный витым шнуром к её предплечью.

Без малейшего стеснения приблизившись к мужчине, прекрасная куноити одевается.
Саске следит за каждым её движением; лишь расширившиеся зрачки выдают его эмоции.
- Я думаю, это ненадолго. - повторяет Касуга, насмешливо щурится, и исчезает в лесу.

Сарутоби Саске сидит на берегу, начисто позабыв о манящей прохладе безымянного озера, ещё долго. Наконец, будто опомнившись, он порывисто встает и, не снимая одежды, кидается в его ледяные объятия.

@темы: Сарутоби Саскэ/Касуга, золото

---

[Крекер с солью]

Название: Лирика ни к чему
Автор: ael Thervin
Бета: Lezolirendaeriserail
Рейтинг: G
Пейринг: Уэсуги Кенсин/Касуга
Жанр: романс
Тема: душа самурая
Предупреждение: Такеда Синген в качестве "семейного психотерапевта"
Дисклеймер: персонажи принадлежат CAPCOM, автор ни на что не претендует

Каждый раз, когда тот, кого называют Богом Войны, притрагивается к своему мечу, лицо его приобретает настолько отстраненное и вместе с тем необычайно нежное выражение, будто с каждым касанием по-девичьи тонких пальцев остро-отточенной стали он становится на шаг ближе к просветлению. Владыка Этиго прекрасно знает, что у этого, в общем-то, сакрального действа есть один непрошенный свидетель, но показывать свою осведомленность или тем паче прогонять шпиона, Уэсуги и в голову не приходит. Более того, он искренне надеется, что зрелище это станет еще одной подсказкой в череде тех, что он уже сделал. И которые, увы, пока не возымели никакого действия на единственную куноити провинции Этиго.
Но Касуга, как назло, не замечает ни единого намека, будто изучив мастерство синоби потеряла присущий от рождения лишь женщинам талант читать между строк.
- Прошу, подойди ко мне, Мой Прекрасный Клинок, - тихо произносит Бог Войны после очередного провального намека, и чувствует, как девушка приближается к нему и замирает за левым плечом. Именно чувствует, услышать ее шаги невозможно, но Уэсуги кажется, будто он вместе с ней делает каждое движение.
Кенсин протягивает руку, но она встречает пустоту. Куноити никогда не осмеливается первой дотронуться до господина, и это, пожалуй, даже печалит его. Приходится привычным движением перехватывать ладонь Касуги и ощущать, как даже от такого невинного прикосновения по ее телу пробегает дрожь, а в унисон с ней в его собственной груди тонко звенит натянутая до предела струна. Но все это длится едва ли одну секунду, после чего в руках девушки оказывается аккуратно сложенный лист бумаги.
- Передай это Тигру из Каи, Мой Прекрасный Клинок, - в голосе Уэсуги отчетливо звучит печаль, которую он вовсе не пытается скрывать. - И, прошу тебя, поторопись.
Когда неприлично громкий стук сердца куноити перестает быть различим, владыка Этиго позволяет себе выйти на свежий воздух, чтобы сбросить с себя аромат розовых лепестков - тяжелый, будто промокший до нитки под летней грозой плащ.
Меч - это душа самурая, говорили мудрецы. Имя «Кенсин» означает «Сердце Меча», и не исключено, что именно имя стало одной из многих причин для того, чтобы владыка Этиго стал тем, кем является.
Называя Касугу своим «Прекрасным Клинком», Бог Войны стремится объяснить ей то, что в силу воспитания не может сказать прямо. Они одно целое: она его душа, а он ее сердце.
Такеда Синген, в совершенстве владея искусством высокой словесности, не изменяет себе и присылает в ответ Уэсуги стихотворение, раз уж Кенсину так нравятся загадки.
Но владыка Этиго решает сделать еще один намек.
А уж если снова ничего не выйдет, последовать совету Тигра, который гласил:
«Довольно говорить впустую.
Молча в спальню тащи.
Небось поймет.»

@темы: душа самурая, Такеда Синген, Уэсуги Кенсин/Касуга, свободное участие